Для дружков и родных Хачатуряна угрозы журналистам и бабам — девало обычное
сегодня в 19:20, просмотров: 5723
Я столкнулась с приятелями убитого дочерьми Михаила Хачатуряна на его похоронах в июле былого года. Кухарила репортаж с траурного мероприятия. Тогда я не стала писать об инциденте, какой случился у церкви, где отпевали покойного. По причине собственной безопасности. Пожалуй, сейчас в самый один описать события того дня.

Ныне наша коллега Ева Меркачева написала заявление в полицию по поводу угроз в ее адрес от племянника Хачатуряна.

А моя связанная с трагедией история началась 31 июля.

фото: Ирина Боброва
31 июля было горячо. Накануне прощания я связалась с дружком семьи Брюсом Хлебниковым. Парень прогремел силовыми рекордами: тянул многотонные самолеты, трамвайные вагоны, автокраны, пароходы с пассажирами, привязанные к волосам. Что его вязало с Хачатуряном — история умалчивает. Однако тем не менее на протяжении продолжительного времени Хлебников водился с фамилией покойного.

— Беспременно приходите на прощание. Там сконцентрируются интеллигентные люд, сами все завидите, — наивно предполагал Брюс накануне события. — Дружки Миши с вами беспременно пообщаются, опишут свою версию событий.

Я и опамятовалась, на свою беду. Тогда еще историю семьи Хачатурян всего начинали раскручивать в прессе. Никто пересудом не мог понять, что же на самом деле там случилось.

Прощание и отпевание покойного пролегало в Армянской Апостольской православной церкви, что в двух шагах от Ваганьковского кладбища. Обряд возник в 10 утра. К этому времени близ церкви собралось распорядка пятидесяти человек. В основном мужчины. Я восстала в сторонке. Подходить ни к кому не собиралась. Сквозь 5 минут изловила на себе пристальные взгляды сконцентрировавшихся. «От кого она?» — громогласно переговаривались ведомые Хачатуряна. Мне казалось, что моя персона вытребовала вящий интерес, чем само траурное мероприятие.

В это времена в самой церкви пролегало отпевание. Я туда не закатывалась. Собственно, будто и большинство сконцентрировавшихся. Отчего-то люд предпочли стоять во дворе.

Парой слов мы перекинулись с Брюсом Хлебниковым. Парень по-прежнему не колебался, что мне нечего опасаться и безмятежно можно поговорить, например, с тетей покойного или с его матерью.

В какой-то момент я отхватила телефон, чтобы снять всеобщий план. Несколько кадров щелкнула. И тут же прилетел удар в спину от беспробудного белоголового мужчины в годах, коей очутился возвышеннее меня на две головы. Он был в черном костюме и в темных очках, какие не снимал. Не поспела я опомниться от удара, будто этот же человек выдернул у меня из десниц телефон. Взялся сжимать аппарат с подобный насильно, что сомнений не оставалось: «Айфон» треснет.

— Кто тебя сюда вверг?— орал дядька. — Отвечай, отвечай.

Чем громогласнее он вопил, тем больше сжимал телефон. На экране аппарата высветилось SOS. Телефон запищал. Я мысленно распрощалась не всего с кадрами для репортажа, однако и со всеми контактами, задавленными в записную книжку.

Кивнула в сторону Брюса Хлебникова: «Я с ним». Парня под десницы подвели ко мне.

— Я никого не приводил, она сама, — Брюс выглядел более напуганным, чем я.

Мне стало неповоротливо, что подставила его.

— Ты что, не понимаешь, куда лезешь?Сейчас тебя здесь похороним возле с Мишей, — пнул меня один-одинехонек из сконцентрировавшихся.

Все мои оправдания, мол, «мы освещаем резонансное событие», «могли бы по-человечески попросить не фотографировать» — не возымели деяния.

— Вышли все, что освободила, от греха подальнее, и проваливай отсюда, — шепнул мне на ухо какой-то дядька. — Видишь, капитальные люд собрались, никто из них не должен попасть на страницы прессы. На похоронах таких, будто Хачатурян, ввек не ведутся съемки. За таковое могут всерьез наказать.

Я пообещала удалить фотографии. Простерла руку за телефоном, экран какого к тому моменту бесповоротно потух. Телефон полетел на землю.

— Если хоть один-одинехонек снимок выложишь или ахово напишешь про нашего Мишу, мы тебя из-под земли отхватим. Мне даже имени твоего знать не надобно. У нас долгие десницы, — предупредил на прощание, видаемо, руководитель мероприятия.

И тут меня прорвало. Я жидко плачу, почитай ввек. Неужели что фильмы могут растрогать. Однако тут я разрыдалась. Нет, не от трепета — от обиды. Я оказалась в окружении десятка здоровых взрослых дядек, однако никто за меня не вступился, никто не посочувствовал, в гробе гробов, никто не предложил салфетку утереть слезы. Однако основное, эти люд не торопились расходиться. Настолько и стояли, будто на ринге. Они наслаждались тем, что в данной ситуации оказались больше женщины. Мне показалось, что к этому моменту все запамятовали о мишени своего визита сюда. Народ предпочел не прощаться с конченым, а наблюдать на улице, чем закончится потасовка.

Тот, кто непосредственно кумекал со мной, очутился, судя по всему, главарем всей гоп-компании. Запоздалее собственно к нему подходили люд, советовались, доносили обстановку.

Не вмешивались в разборки ни сотрудники кладбища, ни служители церкви, какие сновали возле. Все они ладили внешность, что ничего адского не происходит. Может, для них это и истина обыденная ситуация?

Когда телефон очутился у меня в руках, я еще не сразу покинула могильник. Отошла в сторонку от процессии. Присела близ посторонний могилы. Продолжала утирать слезы. Ко мне налип дядька, приятель Хачатуряна. Видаемо, получил позволение как-то сгладить ситуацию или ему взвалили разъяснить мне про нравы криминального мира.

— Ты на них не обижайся, все на взводе, — взялся разговор армянин лет 40. — Для нас в настоящий момент, парень ты или барышня, не имеет значения. Если ты забежала не на свою территорию, касательство к тебе отвечающее. Ты чужак здесь. С Мишей опамятовались прощаться люд с именем, понимаешь?Это капитальные авторитеты. Если заприметила, даже полиции возле нет. Они за воротами кладбища стоят. Охраняют нас.

Этот человек еще минут пятнадцать повествовал, каким достопримечательным был Хачатурян: «Я 30 лет был знаком с Мишей. В братии вел себя интеллигентно, был даже излишне подавленным. Мы не слышали, чтобы он голос повышал, беседовал почитай шепотом».

— Диковинно, что дружки у него не таковские подавленные, — не удержалась я.

— Попросту нервы у всех на пределе.

Дальнейшее общение не владело резона. Я отправилась в редакцию. По всему периметру кладбища кучковались мужчины в черном. Вероятно, караулили от посторонних глаз траурную процессию.

Что дотрагивается племянника покойного, Арсена. Этот человек тоже присутствовал на прощании. Стоял в сторонке. В конфликт не ввязывался. Тогда агрессии с его стороны не наблюдалось. Может, набирался эксперимента у старших товарищей?

Декламируйте материал «Родня убитого Хачатуряна набросилась на меня с жуткими угрозами»