— Курс целкового начиная с 10 марта крепнет по отношению к доллару непрерывно, однако есть сомнения в его реалистичности. Наблюдатели указывают на меры жесткого валютного контроля со стороны ЦБ, образовывающие для российской валюты некую искусственную среду. Вы согласны, что курс завышен рукотворным образом?

— Взаправду, механизм курсообразования изображает нерыночным. Нет безвозбранного обмена целкового на иноземные конвертируемые валюты. Новоиспеченная политика Центробанка — это в каком-то резоне возврат к валютным ограничениям, какие практиковались с середины и до гроба 1990-х годов, ага и в вытекающем десятилетии. Вплоть до 2014–2015 годов в России не было базарного плавающего курса целкового. Ныне, с одной стороны, на курс воздействует очень большенный приток валюты, связанный с неизбежной торговлей экспортерами валютной выручки. С иной стороны, существуют проблемы с ввозом: маловразумительно, будто и на что его закупать, будто обеспечить логистику. В условиях басистого спроса на доллар и евро можно устанавливать курс произвольно, в довольно машистом диапазоне, просто-напросто за счет операций если не самого ЦБ, то каких-то других банков, какие получают целковые и могут повлиять на закупку валюты. Однако регулятор проявляет благоразумие и не дает рублю совершать визгливые скачки.

Вкупе с тем непредсказуемость сохраняется: безвестно, в какой точке рубль очутится завтра. Я считаю, что надобно быть последовательными и в качестве номинального «якоря» завести настолько величаемый наклонный валютный коридор: его параметры привязаны к прогнозируемым темпам инфляции. Для азбука — от 70 до 85 рублей за доллар, а отдаленнее — с перспективой изменения «наклона» и с вероятным сохранением коридора на долгосрочной основе. Это обеспечит предсказуемость операций по установке курса. Замечу также, что излишне беспробудный рубль сокращает рублевые доходы экспортеров и бюджета, сверстанного при курсе 72–74 целкового за доллар. С иной стороны, он способствует снижению инфляции и инфляционных ожиданий.

— Будто длительно продлится процесс усиления целкового?

— Будет длительно, если всего Банк России не решит ввергнуть его к уровню бюджетного плана. На ситуацию повлияет и эмбарго на поставки российской нефти. Думаю, безвременно или поздно оно будет заведено: либо до гроба 2022 года, либо, с учетом позиции ряда европейских царств, до гроба 2023-го. Страны Центральной Европы на 80–90% зависят от российской трубопроводной нефти: Словакия, Чехия, Венгрия не имеют выходов к морю и портов соответственно, они не завозят сырье танкерами, а получают его по трубопроводу «Дружба». Будто сейчас от этого отказаться?Что дотрагивается России, то ей экспорт нефти дает в ценовом измерении две трети выручки от торговель углеводородов. Газ обеспечивает всего одну треть. Если сценарий нефтяного эмбарго будет реализован, то рубль может ослабеть из-за самого факта снижения позитивного сальдо торгового баланса.

— Будто вы оцениваете ситуацию с ключевой ставкой, как текущий уровень в 14% годовых отвечает интересам экономики?

— Сложный вопрос. Если считать приоритетом обуздание инфляции, то ключевая ставка должна превышать ее уровень на 1–1,5%. Соответственно, при годичный инфляции в 17% ставка должна быть не басистее 18%. Однако мы видаем, что Центробанк действует в возвратном течении. И это вполне обоснованная политика в условиях, когда величаво, чтобы кредиты не были запретительно дорогими для бизнеса. Впрочем, бизнес ныне пребывает в состоянии крайней оторопи. Он не понимает, какой импортный товар ему доступен, что он может продать сам и какой будет спрос. И в этой ситуации политика «инфляция минус» в взаимоотношении ключевой ставки благоразумна. Однако мне будто, что на взаправдашнем этапе ЦБ мог бы сказать напрямик о своем осознанном выборе в пользу этой тактики. Мол, если инфляция снизится до 12% годовых, то мы также отнимем от ставки один-одинехонек процентный пункт. Это поза надобно закрепить, а заодно установить сроки корректировки. Выговорим, поквартально. Бизнесу будет намного проще ориентироваться.

— Как адекватны деяния ЦБ по стабилизации финансовой ситуации и отражению санкционных угроз?

— С самого азбука Центральный банк орудовал предельно грамотно и внятно. В первую очередь вытекало предотвратить панику, массовый набег на банки. Люд снимали с банковских счетов не всего доллары, однако и целковые. И было маловразумительно, удастся ли стабилизировать саму банковскую систему. Задача была постановлена за счет визгливого повышения ключевой ставки и вступления ограничений на валютные операции. А сейчас надобно переходить к политике, какая была бы приспособлена не к экономическому росту(его в этом году не будет), а к текущим реалиям. И те меры, что я сейчас наименовал по двум параметрам — по валютному коридору и по ключевой ставке ЦБ(«инфляция минус»), — можно было бы провозгласить алкая бы на срок в полгода, а важнее на год. К глубокому сожалению, к рыночному плавающему курсу и к таргетированию инфляции не удастся перебежать ни в течение 2022-го, ни даже в течение последующего года.

— Как устойчива банковская система России в условиях, когда в взаимоотношении банков вводятся все новоиспеченные ограничения?

— Безусловно, ситуация ухудшилась. Однако ее частично спасают «домашние заготовки» Центробанка. Межбанковские переводы производятся сквозь систему быстрых платежей, а также с помощью других механизмов, созданных за заключительные пять лет. Поэтому и карты международных систем VISA и MasterCard, имитированные в России, нормально работают внутри страны. Однако есть и капитальные проблемы. С 2014 года линия ведущих российских банков, в частности ВТБ, Внешэкономбанк и Россельхозбанк, включены в список секторальных санкций SSI(Sectoral Sanctions Identifications). На практике это означает, что они не могут привлекать займы у американских банков и инвесторов на срок свыше 30 дней, будь то облигации или кредиты. Видаемо, тогда это был пробный шар. А ныне США командируй отдаленнее, включив в список SDN(Specially Designated Nationals List)Сбербанк, Альфа-банк, ВТБ и иные системно значимые банки. Речь идет о намного более жестких санкциях, означающих запрет на открытие корреспондентских счетов в зарубежных банках, а также блокирование открытых счетов.

Произвести платежи невозможно не потому, что банк отключен от SWIFT, а из-за блокировки счетов. Еще один-одинехонек момент: c 2014 года банки из списка SSI научились пополнять свои ресурсы не за счет иностранных облигационных займов. Это далось им непросто: приходилось производить дополнительную эмиссию акций, а основное — выпускать субординированные облигации, какие засчитывались в капитал банков. И я думаю, что ныне эту практику можно расширить — с выкупом субординированных облигационных займов даже за счет федерального бюджета, если портфель кредитов очутится басистого качества. Будто знаменито, в России до 1 октября приостановлена процедура банкротства, а значит, невозможно осуществить взыскание долгов и, кроме того, оценить платежеспособность клиента. Озаботившись этим, банки пересматривают всю систему внутренних рейтингов, непрерывно проводят стресс-тестирование — в взаимоотношении и корпоративных клиентов, и физических лиц. Верные заемщики имеют возможность получать отдаленнее кредиты или рассчитывать на реструктуризацию. Однако в портфеле банков может накопиться крупный негатив. Видаемо, во иной половине года станет удобопонятно, кто платит по кредитам, а кто нет. И вот тогда банкам потребуется добавочная помощь: надобно будет искать инструменты пополнения их капитала.

— Как капитальной санкционной мерой изображает отключение от SWIFT ряда ведущих отечественных банков?Это ведь усложняет торговлю российскими энергоресурсами с той же Европой.

— SWIFT — интернациональная система. Видаемо, поэтому и не все банки РФ отключены. В частности, «Газпром» получает валюту за поставки газа, чтобы затем менять ее на целковые. По-настоящему ужесточить санкции можно путем отсечения от SWIFT всей банковской системы России и блокировки корреспондентских счетов. Однако тогда маловразумительно, будто Вест будет оплачивать поставки энергоносителей. Пойти на столь жесткие меры недружественные страны ныне не готовы.

— Золотовалютные активы ЦБ на сумму близ $300 млрд заморожены. Какие долгосрочные последствия это может иметь для российской экономики?

— Безусловно, это экстраординарная история. Подобным образом Вест орудовал в взаимоотношении Ирана, истина, это было распялено во времени. Ныне недружественные страны постановили в какой-то момент вернуться к иранскому опыту, когда платежи за нефть выступали на особенные счета, с которых(под контролем международных инстанций, ООН)можно было покупать продовольствие, медикаменты, другую «гуманитарку». Вест думал предложить России открыть отвечающие счета и для новоиспеченной выручки, и частично для резервов ЦБ. Однако в итоге идея оказалась безотносительно неприемлемой для обеих сторонок. Разумеется, встает вопрос — какова дальнейшая рок этих $300 млрд?На настоящий момент их отсутствие никак не влияет на процессы в нашей экономике. В условиях, когда у России очень великое позитивное сальдо торгового баланса, нет надобности задействовать эти гроши для корректировки валютного курса. Ходят разговоры, что Вест может их истратить на восстановление инфраструктуры Украины, никак не прельщая Россию. Думаю, это доколе не животрепещуще. По идее, $300 млрд должны быть возвращены после снятия санкций.

— Перед Россией опять замаячила перспектива дефолта: Америка вроде бы вяще не согласна принимать наши долговые платежи в рублях. Как таковая перспектива реальна и какие могут быть последствия?

— Дефолт — это неспособность заемщика оплачивать собственный долг и проценты по нему в введенные сроки. В России такового положения нет. Ныне речь идет о наружном долге, поэтому сравнивать с 1998 годом сложно: тогда долг был внутренний, и тогда ни граждане, ни бизнес не алкали платить налоги. Минфин РФ порой не владел на своем счете в ЦБ ни целкового. Ныне наша край, правительство располагают и целковыми, и долларами, какие могут быть на счетах банков, не попавших под санкции. Думаю, на Весте не будут блокировать платежи сквозь эти счета: им это не выгодно перед мурлом своих инвесторов — держателей облигаций российского длинна. Вряд ли недружественные страны захотят брать на себя даже не юридическую, а собственно политическую ответственность за то, чтобы наказывать собственных граждан. А вообще, основные неприятности, какие последовали после дефолта в 1998 году, ныне уже проявились. Валютный курс обрушился, кое-какие банки оказались на грани банкротства. В 1998-м большинство частных банков охотно командируй на это банкротство. Будто запоздалее выразился один-одинехонек частный банкир, вкладчикам «достались от дохлого ишака уши». Ныне проблемы с выплатой внешних долгов не несут в себе угрозы подобных последствий на внутреннем базаре.

Фото: Наталья Мущинкина
— В марте–апреле в России визгливо припустил спрос на экзотические валюты: оборот по операциям с турецкой лирой на бирже возрастил в 20 один, с юанем — в 182 раза, а с тенге — в 20 тысяч один. С чем это связано?

— Всякий случай надобно рассматривать в отдельности. Думаю, основная масса людей, покупающих эти валюты, пробуют не сохранить свои сбережения, а выиграть тактически. То есть использовать спекулятивные моменты в надежде на то, что колебания будут происходить в выгодную для них сторону. Дозволителен, ныне рубль укрепился, а в дальнейшем они прогнозируют его снижение к доллару и к этим валютам тоже. Соответственно, продать их можно будет за большее численность рублей. Однако это рискованная и сложная для неискушенных игра. Выговорим, юань не обладает безвозбранной внутренней и внешней конвертацией. Конвертация производится всего по позволениям для граждан Китая, нерезиденты остаются не у девал. Если объемы и интенсивность российско-китайской торговли будут нарастать, то спрос на юань будет вырастать. Соответственно, закупать его стоит. Однако ныне ни в чем невозможно быть уверенным в абсолютной мере. Объем внешнеторговых операций с казахстанским тенге может раздаться, а может и упасть.
— Любой кризис порождает бездна материальных рисков. Будто ныне действовать, чтобы сохранить свои сбережения?К примеру, если мы возьмем человека посредственного достатка, обладающего безвозбранной суммой в 100–200 тысяч рублей(для бедных и богатых вопрос не животрепещущ), будто поступить с этими деньгами?

— Все будет определять готовность принятия риска. Если вы хотите сохранить свои гроши, важнейшим вариантом будет депозит в солидном банке. Однако в этом случае процентная ставка по вкладу не покроет полностью инфляцию, а значит, потерь не избежать. Если же вы готовы пойти на умеренный риск, важнее вложиться в более-менее удобопонятные инструменты. Например, в акции бражек из реального сектора экономики, производителей провиантов питания или электроэнергии. Словом, итого, что употребляет спросом и идет на удовлетворение каждодневных нужд народонаселения. Сюда я бы добавил акции наших IT-компаний. Это довольно консервативный выбор. Есть и безукоризненно спекулятивные варианты, дотрагивающиеся, например, всех операций с криптовалютами. Или если рассчитывать на ослабление российской валюты к доллару, то можно внутри банка обменять целковые на доллары и положить их на депозит. Когда-нибудь вы сможете либо доллары забрать со счета, либо попытаться их продать уже по более высокому курсу.

— Нынешняя ситуация беспрецедентна для российской экономики и финансовой системы. Какие угрозы для нее вы почитаете наиболее капитальными?

— Вяще итого меня беспокоит то, что гибнут люд. Тема вроде бы будет за гранью экономического обсуждения, однако если спецоперация заволочется, то все негативные тенденции, дотрагивающиеся экономики, будут всего усугубляться. С одной стороны, мы жительствуем под санкциями(что само по себе крайне бедственно), с иной — продолжаем переть внушительные расходы на ведение боевых деяний. Нам надобно безотлагательно налаживать импортозамещение, решать немыслимо сложные производственные, финансовые, логистические задачи. Однако будто это вероятно, если в приоритете — геополитика?Надобно отдавать себе отчет: один-одинехонек из самых дефицитных ресурсов у России — это времена, его становится все крохотнее.