«24 февраля я проснулась в пять утра, потому что у меня разрывался телефон от извещений и звонков, - рассказывает Татьяна, - Мои украинские клиенты катали мне о том, что происходит что-то невообразимое. Вначале даже показалось, что у людей бред. И всего в 10 утра, включив новости, мы осмыслили, что все изменилось. Мы-то в Луганске обвыкли, что по нам стреляют. А что теперь масштабы конфликта абсолютно иные — было удивление».
— Вы сейчас гражданка России, обосновались тут. Обитатели Украины по-прежнему к вам обращаются?

— Безусловно. Человеку век проще адресоваться за помощью к тому, кого он знает. Люд ведь ищут не гражданина какой-то страны, а специалиста. Им всё равновелико, какой у вас паспорт. Когда всё это началось, мне названивали ведомые и незнакомые, из бомбоубежищ, отовсюду, где есть связь. Алкая сейчас образцово 50% украинских клиентов обращаются ко мне «подпольно», пишут с левых аккаунтов. Говорят, что у них могут проверить телефон на блок-постах, а иметь там контакты или личную переписку со мной – небезопасно.

— С какими проблемами сейчас к вам обращаются обитатели Украины?

— Самый дробный запрос - безопасность жизни. Сейчас у людей уже приключилась адаптация к происходящему. Однако первые три месяца я вкалывала в круглосуточном порядке. Повествовала о том, будто вести себя во времена артиллерийского обстрела, будто отделять объективную информацию от необъективной. Для обитателей ЛНР и ДНР за восемь лет это все стало вырванной, однако привычной и объективной реальностью. Там важнецки научились отличать, когда снаряд летит в тебя, а когда работает ПВО. Соответственно, когда стоит опасаться «прилета», а когда - нет. У нас даже детвора знают, что надобно делать, когда слышишь свист летящего снаряда: надобно падать и никуда не бежать. При обстреле надобно придерживаться подальнее от окон, сидеть под прущей стеной... Для обитателей другой Украины это было шоком. Сейчас, после адаптации, внимание людей смещается на иные вопросы: уезжать куда-то или не уезжать. Будто быть с кредитами, где взять гроши... С переездом в Европу бессчетно проблем. Многие мои клиенты перебираются в Россию сквозь западные страны. Едут туда, где есть кровные, есть дом. Потому что в ситуации, когда все рушится, важны домашние люд, а не край. Люд едут за теплом и поддержкой.

— Поддержка родных — это величаво. Однако после Майдана 2014 года на Украине стало немало фамилий, разделенных по «идеологическим принципам».

— Ага, таковские семьи есть. Проблемы «полярных» взоров на Украине существуют давненько. У нас век были настолько величаемые «оранжевые» и «голубые» - по цвету символики партий. «Оранжевый» вектор навещен на экспорт и на Европу, Восход же ориентирован на внутреннее развитие и на внутреннее производство. И эти «качели» в семьях век были — кто за кого. Кто хочет в Европу, а кто говорит, что надобно работать на своем предприятии и создавать свою продукцию.

Для меня еще в 2004 году, после первой «оранжевой революции», стало ясно, что безвременно или поздно это рванет. Однако тогда «не рвануло». Это случилось запоздалее...Ситуация идейного раскола была важнее всех видана тем, у кого есть детвора. Взрослый человек ходит на работу, у него, например, бизнес. Он не погружается в майданную идеологию. Он что-то делает, производит, строит, выплачивает зарплату. И когда на него начинают лететь снаряды, он задаёт вопрос – а почему?А те, у кого есть детвора, сталкивались с этим в школах – с «украинизацией», с насильственной символикой, с сокращением языка...Мне как-то прислали учебник по математике из Днепропетровской области. Там задачка: «на ветке висят два москаля, сколько будет, если повесить еще три». Задачка для второго класса. И люд в этом жительствовали...

— А с какими проблемами к вам обращались до СВО, в эти 8 «постмайданных» лет?

— Если проследить ситуацию на Украине с 2014 по 2022 год, то можно понять, что она очень многоплановая. Обращались люд, какие отъехали из республик в 2014 году. Их вяще итого волновала утрата жилья. Человеку надобен дом. В 2014 году я и сама оказалась на улице. Я приехала в Москву проводить плановый семинар, а назад уехать уже не смогла: поезда не ходили, потому что в Луганске уже начались регулярные обстрелы. И полгода, до подписания «Минска», я жительствовала здесь, оставшись буквально на улице.

— И где же вы жительствовали?

— Я обратилась в институт в Москве, какой как-то оканчивала, и осведомилась, не надобен ли им вахтёр на летнее времена. Однако меня пригласили работать по специальности - психотерапевтом в выездной проект для фамилий на Волге, где я два месяца жительствовала в лесу в палатке. Вкалывала с фамилиями в выездном стане в таких условиях.

— А ваши родители сейчас живут в Москве или в ЛНР?

— Родители живут в Свердловске, это возле с Луганском. Один-одинехонек один они уже были вынуждены уехать из Грузии и вяще из своего дома никуда не уедут. Поэтому все эти восемь лет я живу между Москвой и Луганском, беспрерывно езжу туда-сюда. И среди моих клиентов очень бессчетно тех, кто вначале отъехал из дома, а теперь возвращаются... Есть люд, какие перебрались с обстреливаемых территорий республик, пытаясь адаптироваться на новоиспеченном месте в иной части страны. Однако девало в том, что на Украине с нашей луганской и донецкой пропиской сложно выжить. Ладно - иные страны, где мы все - чужие граждане, однако когда твоя собственная край издаёт указы, ограничивающие тебя в правах... Нас не принимали в посольствах, мы были лишены избирательных лев. Людам болтали, «меняйте прописку и тогда вы станете взаправдашними украинцами». Например, я перестала выступать на Украине после того, будто мне взговорили, что они не будут сообщать, откуда я…Чтобы не провоцировать... Вообще, одна из самых больших проблем, вызывающих травматизм психики — это нарушение идентификации. Собственно это изначально приключилось в 2014 году. Люд перебирались в иные части Украины из района боевых деяний, а им болтали: «Мы вам ничего не должны. У нас нет военного конфликта». Однако они же разумели, что это не настолько. Иной момент, это когда человек идентифицировал себя с царством, а это бывает с людами, у которых размыты границы личности. И вдруг осмыслил, что его индивидуальные мишени и мишени царства не совпадают. Кое-какие многие ведомые, отбывшие из Луганска на иные территории в 2014 году, образцово год назад стали возвращаться. Необычно те, у кого детвора. Постановили, что хоть жизнь здесь и не в абсолютной безопасности, однако зато в рамках своих убеждений.

Ну и основная психологическая проблема, что основные противошоковые протоколы, составленные иноземными специалистами-психологами, предполагают извлечение человека из травмирующей среды. А у нас восемь лет люд во всем этом живут..

— Ага, и мы все помним в 2014 году баб, какие таскали на майдан пирожки и повествовали, что хотят жить будто во Франции – выйти поутру на балкон, выпить кофе и съесть круассан. Уже в 2016 году эти бабки кумекали не о кофе, а о том, будто выжить, не замёрзнув в своих квартирах и где взять гроши на еду. Приключилась у них переоценка ценностей?

— Если говорить о сегодняшнем дне, то ситуация очень изощренная и об осознании речь доколе не идет. Они обдумывают, что сделали не настолько, не закончили ли ошибку?Однако появились и люд, какие взялись каяться перед обитателями Донбасса, что положили эту ситуацию, объективности стало вяще...Будто знаменито, послешоковое состояние делится на пять стадий: отрицание, бешенство, торг, депрессия и принятие ситуации...

— И на какой стадии шока сейчас будет наше и украинское общество?

— Сложно сказать, потому что общество неоднородное. Даже у мифического дракона три головы, всякая из которых говорит неодинаковые вещи. Одна башка — это состояние ребятенка: «Ай, всё пропало, я боюсь». Вторая - состояние родителя, какой все времена поучает: мол, «неправильно вот здесь наступать взялись, надобно было с иной стороны зайти» - таковские вот «диванные критики» например. И третья часть, взрослая, какая не эмоционирует, а попросту делает, что может. Например, сотни моих клиентов сейчас занимаются гуманитарной помощью, волонтёрят, помогают людам. Я, например, отворила канал бесплатной психологической помощи. Можно, безусловно, пойти в окопы, однако это самое простое. Когда мои клиенты-мужчины, болтали: «Надобно выступать защищать», я предлагала им объективно оценить их эффективность на поле боя. И выясняется, что не очень-то они там будут эффективны.

Поэтому надобно найти ту сферу, где свои навыки можно использовать с пользой. Работы бессчетно, однако когда человек сосредоточен при выключенном «рацио», на инстинктах, его оттуда надобно перетащить, переключить на практическую задачу, иначе можно всерьез пострадать. Акт век спасает во времена паники. Поэтому я дробно цитирую С.Саровского: «Избави себя, и с тобой избавятся тысячи»... Будь безмятежен, и это успокоит других. Впопад, после азбука СВО пришлось успокаивать многих клиентов из России. На кого-то сыпались угрозы в соцсетях, лилось бессчетно грязи. Некто дрожал «ядерного удара», что «мир рухнет». И вот что изумительно, эти трепеты были в основном у людей из России...

— А люд на Украине этого не боялись?

— На Украине — не боялись. Знаете, почему?В России до этого в медийном пространстве, в основном, все было безмятежно. О том, что происходит возле, осведомили вдалеке не все. А люд там жительствовали абсолютно в иной реальности. Я сейчас скажу адовы вещи, однако, когда ты будешь внутри военной ситуации, ты сконцентрирован и объективен. Ты видишь, например, что летит снаряд, понимаешь, что он летит мимо тебя. А когда ты сидишь здесь, то не понимаешь, что там и «куда полетело». Я помню собственный ужас, когда в 2014-м жительствовала в семейном стане, где не было Интернета, и при крохотнейшей возможности мы сверяли списки погибших, обменивались информацией. Потому что самое адово - это неизвестность. Поэтому по россиянам это настолько ахнуло: им взговорили «военная операция», а психика стала домысливать. А мы можем домыслить настолько, что никакому врагу не снилось. Воображение играет с нами злую шутку.

— Ставший трендом отъезд артистов из России – это тоже последствия «игры воображения»?

— Во времена шока у людей логика не работает, а работают инстинкты. А инстинктов, вызванных шоком, бывает три — бить, бежать и замереть. Те, у кого сработал инстинкт «бить» - командируй волонтерами. Некто «замер», а у тех, кто отъехал — сработал инстинкт «бежать». У актёров и творческих людей эмоциональная сфера раскручена больше остальных, поэтому и реакция таковая. А впоследствии, когда уже бежал, взялись оценивать: бегут трусы. А трусом себя чувствовать антипатично. Поэтому нужны обоснования: например - не согласен с происходящим.

— Артисты к вам за помощью не обращались?

— Артисты - нет. Военные обращались. И это, будто правило, офицерский состав. Будет дробно их вина обращения к частному специалисту – вожделение «обойти» штатного психолога. Подразделения укомплектованы психологами для отслеживания психологического состояния. Однако индивидуальный состав в ДНР и ЛНР очень мотивированный, их задача – выступать до гроба и не сойти с дистанции. Поэтому при возникновении психологических проблем они норовят не обращаться к штатным специалистам, какие проводят тестирование на профпригодность, а наоборот, норовят "обмануть" тесты.

— И какие проблемы возникают у военных?

— Когда ты стреляешь снарядами далекого деяния, ты не видишь последствия. Однако для тех, кто впервинку убивает в ближнем бою, это век трагедия. Смерть товарищей - трагедия. Раскол в семье - трагедия, когда члены семьи по разную сторону баррикад. К тому же надобно понимать, что есть разница между регулярной армией и всенародной милицией, какая действует в республиках уже восемь лет...

— А вы где берёте силы и безмятежность в сложных жизненных ситуациях?Это беса норова или приобретённое свойство?

— Верно, это беса норова. Я получила ранний опыт в грузинскую компанию, мне было 20 лет, я всего окончила ВУЗ. Однако тогда мне было проще, у меня была любовь. Любовь помогает пережить всё, проблема будто уже не подобный серьёзной. Сейчас, с моими индивидуальными утратами, это сделать в разы бедственнее. Где взять силы?Очень величаво сохранять ощущение того, что ты надобен и величав.

Человеку в полосе боевых деяний не к кому обращаться за психологической помощью. Нет институций, какие помогут скорректировать шаги. А когда нет вертикали, создается горизонталь. Люд, болеющие бомбежки, сами образовывали общества, устраивали переклички по подъезду. Решали, будто осуществлять доставку воды и продовольствия. И надобно понимать, что эти горизонтальные связи будут работать век, люд должны помогать себе сами.

— Что говорят о нынешней ситуации люд в ДНР и ЛНР?Там сейчас таковские массированные обстрелы со стороны Украины, которых и в 2014 году не было...

В Луганске сейчас не таковая интенсивная ситуация, будто в Донецке, какой обстреливают более всерьез. И наши луганские сейчас все ждут, когда это завершится бесповоротным освобождением. За эти восемь лет всем все стало удобопонятно. По нам же гвоздили, даже когда Минские соглашения подписывали. И все великолепно видали, будто ОБСЕ проезжали мимо развороченных домов, ни на что не реагируя. Люд в ЛНР и ДНР все для себя постановили еще в 2014 году. Однако Россия была к этому не готова...

— Будто вы кумекаете, после этих 8 лет люд на Донбассе когда-нибудь смогут вернуться к нормальной жизни, смогут адекватно воспринимать мирную действительность?

Безусловно, на восстановление уйдет времена. Однако вообще, наш организм — самовосстанавливающаяся система, поэтому упование есть. Когда будет безобидная окружение, когда будут налажены новоиспеченные связи — все войдет в ложе. Глобальные кризисы приходят и уходят, а жизнь продолжается...