Будто выяснилось, Камардина забросили в изолятор временного содержания УВД Северо-Восточного округа. Он перепрофилирован на зачисление задержанных, настолько будто ИВС на Петровке, 38 закрыт на ремонт и в кратчайший год-два работать не будет. Изолятор в Северо-Восточном округе, наоборот, всего что отремонтировали, и он почитается самым нынешним в Москве. Здесь новоиспеченные типы камер, новоиспеченные туалеты и даже новоиспеченные замки на дверях.

Камардин содержится в одиночной камере. Он пояснил, что когда его привезли, у него были два соседа, один-одинехонек из которых стал его запугивать, сообщая, что «бывает с таковскими будто он». Судя по всему, этот человек был в курсе тех событий, какие приключились с ним при задержании.

Артем также доложил детали инцидента. С его слов, на съемную квартиру к нему и двоим его приятелям опамятовались некие силовики. Большинство из них были в масках – кроме трех человек, в том числе оператора(они были в партикулярной одеже). Разговор продолжался с 2 до 3 часов ночи. По словам Камардина, его заставляли сознаться в том, что он нацист, а также принести извинения на камеру. Его диагнозы – «ушибленная рана лобной области». «гематомы мягких мануфактур рыла и туловища», «рана слизистой оболочки верхней губы».

На сегодняшний момент Камардин чувствует себя нормально, алкая выглядит ахово –ему мешает беспрерывная боль под ребрами.

О сексуальном норове экзекуций поэт говорить отказался. Он взговорил лишь, что опамятовавшиеся к нему в дом пытались его унизить. Никаких специфических травм у Камардина не выявлено.