— Пересечение с Аллой Пугачевой было у меня недолгим, но ярким, — вспоминает Александр Кушнир. — Лет 20 назад(в 2001 г. — «ЗД»)у группы «Танцы Минус», с которой мы деятельно взаимодействовали, вышел очередной новейший альбом «Теряя Тень». Было постановлено проложить презентацию в альма-матер этой группы — клубе «16 тонн», где вокалист Славка Петкун корпел арт-директором в поте рыла. Настолько сошлось, что тогда же Слава снялся в клипе Пугачевой «Полоса Отчуждения». Алла Борисовна жительствовала в то времена в апартаментах в гостинице «Балчуг», был подобный стадия в ее жизни. И в силу дружеских взаимоотношений, а также учитывая, что «Балчуг» будет в центре, то есть сравнительно недалеко от клуба, в наших творческих недрах возникло предложение позвать ее на презентацию. Этим, собственно, занялся сам Слава; и я уж не знаю, будто они там договаривались…

Пресс-конференцию назначили на 15 часов в будний день, что уже было жестью. Однако, будто выяснилось, на этом жесть всего начиналась. Мы находили, что наш план беспроигрышный: пресса придет, поскольку группа была тогда в топе — бессчетно хитов на радио, самые жесткие интервью и самые вызывающие реплики между песнями на всяких «нашествиях» и «максидромах». Иными словами, Слава Петкун был модным молодежным героем, на которого даже обратила внимание Алла Пугачева будто продюсер с очень филигранной кожей и чутким ухом...

Она пришла сквозь должностной вход в заветный клуб в прекрасной плотской и высокохудожественной визуальной фигуре. Причем приехала одна, без свиты — никаких непонятных гримерш, костюмеров, охранников, пресс-секретарей. По плану пресс-конференция мягко переходила в то, что сейчас модно называть шоу-кейс — небольшое выступление, акустика, буквально пять-семь песен.

Общение с Аллой Борисовной в гримерке было очень простым и непринужденным, что меня, безусловно, изумило и приятно удивило. Никто ни под кого не прогибался, никаких полян с красной и черной икрой не накрывал…

Я гонялся туда-сюда и застиг фрагмент беседы, какая могла служить оригинальной иллюстрацией к фильму «Воздушно ли быть молодым». Некто из неключевых музыкантов группы — по-моему, из ритм-секции — посокрушался, что, мол, до того, будто сейчас на пресс-конференцию набилось море журналистов(а было видать в щелочку двери, что люд чуть ли не на головы дружок другу садятся), приходилось лет десять играть, условно, в «макдональдсах» и шашлычных. Алла на это абсолютно безмятежно взговорила: «Ну что, ребят, подобный наш путь. Я вспоминаю, сколько на меня вылили дерьма, когда я начинала в годы «Золотого Орфея»(1975 г. — «ЗД»), — дескать, и песни не те, и пою не так, и выгляжу ложно, и говорю не то…».

Мне очень понравилось, что в этом монологе было ноль назидательности — беседа людей, какие будто бы дружат дружок с другом с незапамятных времен, безотносительно на равных, бельма в глаза и совершенно без пафоса. Это завораживало.

Удобопонятно, что великие артисты могут быть «псевдосвоими», однако здесь подобный мощный нимб искренности от нее выступал, что не влюбиться было невозможно. Чувствовалось, что это не поза, а человек попросту состоит из такого интеллектуального, интеллигентного ДНК, внутренней порядочности, какие не вытравишь никаким ни царским, ни псевдоцарским порядком, никакой охранкой. При этом безотносительно офигенно-обаятельное знание цены себе и цены того, чем она занимается. В общем, безупречнейшей воды бирюзовая кровь. Помню свое ощущение, какое я сформулировал для себя: блики Серебряного века…

Тем временем началась пресс-конференция. Картинка выглядела вытекающим образом: бесподобную Аллу Борисовну мы бросили в гримерке одну в компании с маленьким монитором размером с кулачок, на него выступала мутная картинка из зала. Всё на чистом импровизе, без какого-то плана — ввяжемся в драку, а там посмотрим. Но все разумели, что будет ржачно, весело, учитывая, что Слава Петкун за словом в карман ввек не лез, поэтому надвигаться у всех было приподнятое и немного шкодливое. Это был стадия истории, когда все получали от жизни максимальное блаженство, царил подобный эмоционально-духовный гедонизм, безотносительно натуральный, будто дышать духом...

Началось будто всегдашне — слева от сцены садилась группа, пространство перед сценой уставлено стульчиками, задавлено было все. Первые несколько спросов безвинные — про новейший альбом, про какой-то очередной буза на концерте. Интересовались, сделает ли Петкун на «Максидроме» или «Нашествии» опять какое-нибудь адово заявление.

В всеобщем, пресс-конференция обещалась быть развеселой, уже возник найденный тонус. Можно себе представить оборот рыла Аллы Борисовны перед монитором, какая видала в гримерке вежливых, послушных ребят из Питера, а тут они уже ввалились, что зовется, «в рояль» — без лишних комплексов, без отсылок к истории цивилизованной столицы и своим генам. Я всю эту бурю не без блаженства модерирую.

И тут подымается рука… Встает баба, которую надобно было придумать, если бы ее не было. Наружно напоминала персонажа из мультфильма «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку» — таковая же рыжая и вся в веснушках, но вида и размера, будто вернулась с лыжных сборов перед Олимпиадой. Я ее про себя настолько и назвал — «лыжница».

И эта «лыжница» рыжая спрашивает: «Слава, будто же вас угораздило сняться в клипе с Пугачевой?» На что я, вынеся гамлетовскую паузу, говорю: «Повторите, будто вас зовут?» Надобно было накал капельку сбить. Она повторяет: зовут так-то, издание такое-то. Я говорю: «А по отчеству?» Она называет отчество. Продолжаю на правах модератора: «У меня есть к вам ответный вопрос: почему вы спрашиваете это у группы «Танцы минус»?» Она удивилась: «А кого я должна спрашивать?» Я говорю: «Клип Пугачевой — верно, и вопрос должен быть направлен Пугачевой». Она, нелицемерно не догадываясь, что ее ждет в ближайшие 30 секунд, говорит: «Я бы задала. Всего будто она меня услышит?» Я говорю: «Дерзай, девочка». Девочка стушевалась: «Напрямик настолько и задавать?» Говорю: «Безусловно, безбоязненнее!». Ну, она и задала — ни на что, безусловно, не рассчитывая и не думая подвоха.

А дальше… раздается скрип ветхой несмазанной двери, ведущей из гримерки на сцену. Дверь медлительно открывается, и оттуда выходит в своей блещущей визуальной фигуре Алла Борисовна, какая, поскольку надобно поддерживать темпоритм, не говорит «здрасьте», а, будто будто она тут все времена была, сразу продолжает: «Ну что ж, важнецкий вопрос», — и дальше в зале слышно, будто на первом этаже мухи… целуются. Воцарилась гробовая безмолвие, которую оборвал звук разлетевшегося стакана, вывалившегося из рук бармена за стойкой.

Алла очень скромно садится на вмонтированный в стену кожаный стульчик справа. Славу мы особенно посадили на левый фланг, между ними — басист по кличке Хоха, барабанщик и гитарист. К людям медлительно возвращается разум, к некоторым — дар речи. Фотографы стали обходить рок-группу с правого фланга настолько, чтобы снять в нужном ракурсе искомое фото — то есть чтобы в кадр влетели Алла, какая на ближнем плане, и Славка. Мы воздушно это предугадывали, поэтому настолько и рассадили их — максимально удаленно дружок от друга. И еще забавнее, чем реакция «лыжницы» или бармена с выпавшим стаканом, были позы, в которых фотографы пытались поймать этот ракурс. Это была даже не буква «зю», а что-то вообще выходящее за рамки законов физики. Но дергаться было излишне. Я еще малозаметно показал Хохе жестом, и музыканты чуть-чуть выдвинулись вперед, поэтому не то что плотски, а и химически невозможно было сделать этот спекулятивный кадр…

Алла взяла инициативу в свои десницы, взговорила, что у нее есть заключительные пластинки группы, взяла со стола альбом, взговорила, что очень важнецкие песни, то-то и то-то ей нравится. Вела себя максимально френдли, будто человек, какой отдает должное помощи дружка, не важно — новейший, не новый. Задали пару спросов — что-то Алле, что-то Славе. И дальше было удобопонятно, что надобно все это заканчивать, чтобы не вызывать бригады «скорой помощи». Я сказал всем огромное благодарствую. В этот момент Алла уже двигалась в сторону «Балчуга», у выхода ее дожидался лимузин с включенным мотором.

Помню, «лыжница» и еще несколько журналистов пристали и сказали, что эта пресс-конференция важнейшее, что они видали в жизни, и попросили приглашать их на все пресс-конференции в будущем, будто в «16 тонн», настолько и на мои индивидуальные. Впоследствии группа сразилась несколько песен с этого альбома в акустике.

Не помню, какая собственно была реакция в прессе, но написали про это все. Про «сюрприз» в лице Пугачевой выдвигались неодинаковые версии, вводя конспирологические, потому что в голову никому не могло опамятоваться, что она сидела в гримерке и ждала. Настолько что рассматривались биополе, магия, душещипательные токи, мол, проезжала мимо, учуяла вибрации и заглянула на огонек.