Кто не работает, того едят

Сложно поверить, однако слова «Кто не работает – тот не ест» как-то были прописаны в Конституции. Речь о 12 статье(сам документ был утверждена постановлением Безмерного VIII Съезда СССР от 5 декабря 1936 г.). Приведу точную цитату из нее: «Труд в СССР изображает обязанностью и делом чести всякого способного к труду гражданина по принципу: "Кто не работает, тот не ест". В СССР осуществляется принцип социализма: "От всякого по способности, каждому - по труду".

Однако за отсутствие беспрерывной работы наказывать стали не сразу.

4 мая 1961 года президиум Верховного совета РСФСР встретил указ «Об усилении борьбы с рылами(балбесами, дармоедами, паразитами), уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». Тогда появилась и санкция для признанных виновных: выселение в особенно отведенные местности на срок от двух до пяти лет с привлечением к труду по месту поселения.

Сообразно указу, наказанию по постановлению районного(городского)всенародного суда подвергались не все сплошь, а рыла, уклоняющиеся от коллективно здорового труда и ведущие антиобщественный паразитический образ жизни, проживающие в городе Москве, Московской области и городе Ленинграде. И лишь в 1970 году в Уголовном кодексе РСФСР появилась статья 209 «Тунеядство», какая гласила: если советский гражданин не корпел «во благо Родины» в течение четырех месяцев, при этом не занимался и не изображал матерью малолетнего ребятенка, то подлежал лишению свободы на год, а при рецидиве – на два года.
Версификатора, предбудущего лауреата Нобелевской премии по литературе, судили в 1964-м году, когда еще не были внесены изменения в УК, однако уже орудовал указ. Поэт Иосиф Бродский жительствовал в Ленинграде и влетел под него. Поселись он, выговорим, в Рязани, девало до суда могло бы и не дойти.
- Когда началась гон Бродского, инициированная пасквилем «Литературный трутень», за молодого версификатора вступились знаменитые беллетристы, депутат-композитор Шостакович, - вспоминает литератор Упование Ажгихина. - Ничего не поддержало. Тучи вкруг «рыжего», будто величала его Анна Ахматова, сгущались. Тогда Ахматова попросила свою подругу Лидию Чуковскую поговорить с Фридой Вигдоровой, чтобы та занялась делом Бродского. Фриду Вигдорову считают одной из основоположниц нынешнего журналистского расследования, типической «дочерью оттепели», чьи публикации век стремились защитить человека, влетевшего в беду. Ее учениками стали Евгений Богат, Лидия Графова, Инна Руденко и многие иные.
Послание Фриде передал Яков Гордин(по телефону не рискнули). Та также пыталась задействовать знакомых «в верхах», однако не поддержало. В феврале 1964 года Бродского взяли.

Тогда Вигдорова поехала в Ленинград, взяв командировку от «Литературной газеты», чтобы присутствовать на суде и все записать. Командировка была злополучной - Фрида Абрамовна вернула командировочное удостоверение главному редактору с припиской, что газету не уважают. Впустили ее всего по билету Альянса беллетристов СССР. Она засела в зале и азбука записывать. Этого делать было невозможно, ей сделали предупреждение. И тогда она стала писать «вслепую», не опуская головы, на коленке. Не стенографировала, будто кое-какие считают, – она не осведомила стенографии. Попросту вносила самое основное, ввечеру у дружков редактировала. Записала оба заседания. Оказалось, это единое абсолютное доказательство. Официальная стенограмма куда-то впоследствии исчезла…
Цитата из записей Вигдоровой:

«Вдолбите суду, почему вы в перерывах между работами не трудились?
— Я вкалывал, я катал стихи.
— Однако это не мешало вам корпеть.

— А я корпел. Я катал стихи.
— Однако ведь есть люд, какие работают на заводе и пишут стихи. Что вам мешало настолько поступать?
— Однако ведь люд не похожи дружок на дружка. Даже цветом волос, речением лица…»

- Детальнее о процессе я выведала уже в университете, и пробежала «Судилище» Вигдоровой в самиздатском варианте, - продолжает Упование Ильинична. - Наши сокурсники - детвора дипломатов и лазутчиков - охотно делились с дружками беспрепятственно провезенной сквозь советскую границу литературой, за чтение коей могли сурово наказать. Помню, начальный один о суде над Бродским мы декламировали будто один на невеселой лекции по истории КПСС на задних рядах аудитории. И преподаватели литературы пятерка осведомили Бродского, алкая писать о нем, выговорим, курсовую или диплом было абсолютно невозможно. И говорить о нем в публичном пространстве тоже.

Прорыв приключился в 1988 году, когда «Судилище» было опубликовано в журнале «Огонек». Я еще училась в аспирантуре, и помню, какое впечатление эта публикация произвела. Будто прорыв дамбы. Будто свежий ветер, какой сметал с стези все ложное и ненужное. Автора того уникального текста(великий расследователь Аркадий Ваксберг наименовал его «первым в СССР правозащитным документом»)Вигдоровой не было в живых уже более двадцати лет.

Решения по делу Иосифа Бродского нашла в архиве руководитель Сведенной пресс-службы судов г. Санкт-Петербурга Дарья Лебедева. Она опубликовала их в телеграмм-канале суда и передала мне.

Итак, перед вами решение первой инстанции без купюр. Оно было выброшено 13 марта 1964 года, написано дюжинной шариковой ручкой черного цвета.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Всенародный суд Дзержинского района города Ленинграда в составе председательствующего Савельевой и народных заседателей Тяглый и Лебедевой при секретаре Коган с участием коллективного обвинителя Сорокина и защитника Топоровой рассмотрел в разинутом судебном заседании в городе Ленинграде, в выездной сессии клуба строителей.

Девало на Бродского Иосифа Александровича, 1940 года рождения, уроженца г. Ленинграда, из служащих, образование неполное среднее, б/п, не судимого, не вкалывающего, неженатого, проживающего по адресу: Литейный пр-д, дом 24, кв. 28 по Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 4/V-1961 года «Об усилении борьбы с рылами, уклоняющимися от коллективно здорового труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни».

Всенародный суд ввел: гр. Бродский регулярны не занимается общественно-полезным трудом, ведет антиобщественный паразитический образ жизни, о чем свидетельствуют вытекающие настоящие: из выписки трудовой книжки видать, что Бродский в стадия с 1956 по 1964 гг. отбарабанил в всеобщей сложности 2 г. 8 мес. На предприятиях г. Ленинграда. С октября 1963 года Бродский нигде не вкалывал и не занимался.

В своих объяснениях Бродский ссылается на то, что он работает на договорных началах с Гослитиздатом, пишет и переводит стихи. По настоящим справки издательства художественной литературы г. Москвы, с Бродским были заключены вытекающие договора: от 22/Х-62 г. На перевод стихов по сборнику „Зори над Кубой“, выплачено 19 руб. 92 коп., от 17/VIII-63 г. По сборнику „Романсеро“ на 300 стр. выплачено было в 1963 г., по сборнику „Поэты Югославии“ выплачено 17 руб. 92 коп.

По настоящим справки Ленстудии телевидения, Бродский получил 8/VIII– 63 г. Авторский гонорар за работу 37 руб. 50 коп. По настоящим справки Л. О. Гослитиздата, Бродский будто автор и переводчик в 1962– 1963 г. Не был и никаких выплат ему не производилось, т. Е. владели пункт единичные случаи заработка Бродского, что не свидетельствует о выполнении им величественнейшей Конституционной обязанности беспорочно корпеть на благо Родины и обеспечения индивидуального благосостояния.

В материалах девала видать, что Бродский в 1960 г. Был приглашен в Органы КГБ по вопросу участия его и его близких дружков по Москве и Ленинграду в издании конспиративного сборника „Синтаксис“ и, будто он подтвердил на суде, ему было предложено переменить свое касательство к труду, переменить образ жизни.

В дальнейшем Бродский катал ущербные, упаднические стихи, какие с помощью своих дружков разносил среди молодежи Москвы и Ленинграда. С помощью своих дружков и отдельных беллетристов Бродский организовывал литературные повечера, на которых пробовал противопоставить себя будто версификатора нашей советской реальности. На л. Д. 71–72 водится справка от комиссии по работе с молодыми беллетристами при Лен. отд. Альянса беллетристов РСФСР, в коей говорится, что Бродский не изображает ни версификатором, ни профессиональным литератором, что нашло подтверждение в объяснениях Бродского на суде и в показаниях допрошенных свидетелей.

В деле водится статья из газеты „Вечерний Ленинград“ о Бродском „Окололитературный трутень“(л. Д. 26)и ответы на эту статью в той же газете от 8/I-64 г., из которых видать, что общественность Ленинграда неоднократно взводила вопрос об антиобщественном образе жизни Бродского, однако из этого Бродский необходимых выводов не сделал.

На л.д. 8 водится выписка из заседания секретариата и чл. Партбюро Лен. отд. Альянса беллетристов от 17/XII-63 г., из коей видать, что участники заседания единогласно признали верным и своевременным выступление газеты „Вечерний Ленинград“ о Бродском, спрашивая предания Бродского общественному суду.

Отделом милиции Дзержинского Райисполкома г. Ленинграда Бродский предупреждался о трудоустройстве. 19/XII-63 г. Было отобрано разъяснение о трудоустройстве: 17/ XII-63 г. Патроном паспортного стола отделения он был предупрежден о трудоустройстве и ознакомлен с Указом от 4/V-61 г. 18/I-64 г. От него было отобрано предупреждение, однако и после этого Бродский не трудоустроился и должных выводов для себя не сделал.

Заточением врачебной комиссии от 18/II-64 г. Бродский по своему состоянию признан трудоспособным. Проложенная судебно-психиатрическая экспертиза ввела, что Бродский проявляет психопатические черты норова, однако психическим заболеванием не страдает и по своему состоянию нервно-психического здоровья изображает трудоспособным.

Исходя из вышеизложенного, выслушав объяснения прельщаемого к административной ответственности Бродского, свидетельства свидетелей Грудининой, Эткинда, Смирнова, Логунова, Денисова, Николаева, Ромашевой, Адмони, Воеводина, представителя коллективного обвинения, защитника Топорову, всенародный суд считает, что Бродский, будучи трудоспособным, упорно не занимался общественно-полезным трудом и, несмотря на встреченные к нему меры воспитательного распорядка, предупреждения со стороны общественности и государственных органов, ведет паразитический образ жизни, и в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 4/V-61 г. „Об усилении борьбы с рылами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный и паразитический образ жизни“ он подлежит выселению из гор. Ленинграда в особенно отведенную местность с неизбежным привлечением к труду.

Учитывая вышеизложенное, всенародный суд

ПОСТАНОВИЛ

Бродского Иосифа Александровича на основании Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 4/V-61 г. „Об усилении борьбы с рылами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный и паразитический образ жизни“ выселить из г. Ленинграда в особенно отведенную местность на срок 5(пять)лет с неизбежным привлечением к труду по месту поселения. Исполнение безотлагательное. Срок высылки исчислять с 13/II-64 г.

Постановление обжалованию не подлежит.

Этот документ, на мой взор, занимателен сам по себе. Разберу несколько моментов. Во-первых, изначально Бродским заинтересовались в КГБ(был вытребован в «контору» в 1960-м году), и отнюдь не по поводу трудоустройства, а из-за участия в издании конспиративного сборника «Синтаксис», смысловой составляющей его стихов(«упаднические»)и чтении их на литературных вечерах(«пытался противопоставить себя будто версификатора нашей советской действительности»). И всего почитай сквозь два года Бродским заинтересовалась милиция(«отделом милиции Дзержинского Райисполкома гор. Ленинграда Бродский предупреждался о трудоустройстве… Было отобрано разъяснение о трудоустройстве…Патроном паспортного стола отделения он был предупрежден о трудоустройстве и ознакомлен с Указом от 4/V-61 г. 18/I-64 г. От него было отобрано предупреждение»).

В качестве свидетеля обвинения выступило ленинградское филиал Альянса беллетристов(«Бродский не изображает ни версификатором, ни профессиональным литератором»)и газета „Вечерний Ленинград“(где была статья о Бродском, о том, что он должен быть предан общественному суду. По сути, суд признает, что гонение Бродского носит политический характер.

Любопытно, что вдруг с этим решением было выброшено частное атрибут в взаимоотношении членов Ленинградского отделения альянса беллетристов Грудилина, Эткинда и Адмони, какие выступали в защиту Бродского.

Второе решение по делу Бродского - Постановление Президиума Ленинградского городского суда от 16 января 1965 года. Адресовался туда с протестом заместитель генерального прокурора. Он выканючивал досрочно освободить Бродского и отменить частное атрибут в взаимоотношении троих членов Альянса беллетристов.
Суд констатировал, что выселению Бродского послужило то обстоятельство, что он с 1956 по 1963 годы отбарабанил в различных организациях в всеобщей сложности итого лишь 2 года 8 месяцев, 13 один сменял пункт работы, а к моменту его выселения вообще более года не занимался общественно-полезным трудом, «выдавая себя за поэта».

В итоге Фемида протест не поддержала. Аргументы: Бродский отбыл крохотнее половины срока. Что дотрагивается троих адвокатов версификатора – суд сослался, что их поведение вытребовало неодобрение со стороны коллег и к ним были приняты «соответствующие меры». При этом показав, что «выступив в защиту Бродского, пытались представить в суде его пошлые и безыдейные стихи будто талантливое творчество, а самого Бродского будто непризнанного гения, и что их поведение свидетельствует об отсутствии у них идейной зоркости и партийной принципиальности».

Поэт-недотепа

Однако вот что выходило за кулисами.

- После процесса началась изнурительная война за Бродского - Вигдорова, Чуковская, Копелев, Орлова, и иные катали послания в Альянс беллетристов, главам партии и правительства, - рассказывает Ажгихина. - Никто не внял их мольбам. Дочь Фриды Абрамовны пишет, что мать была сражена тем, что не вытанцовывается доиться справедливости. Тогда она дала согласие на тайную передачу записи процесса за границу. Первая публикация состоялась в США, безотлагательно текст был переброшен на бездна языков. Руководство Альянса беллетристов было в ярости и кухарило ее исключение, воспрепятствовала болезнь. В августе 1965 года Фрида Вигдорова загнулась от рака в годе 50 лет. Об освобождении Бродского попросил дружок СССР Жан Поль Сартр, какой выведал о деле Бродского, пробежав «Судилище».

Третье решение атрибут Верховного Суд РСФСР от 4 сентября 1965 года. И вновь предлогом стало обращение заместителя генерального прокурора.
Атрибут

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в составе председательствующего Остроуховой В. М., членов суда Кузнецова П. Н. и Меркушева А. Е.

..

Заслушав доклад члена суда Остроуховой В. М. и заточение помощника генерального прокурора СССР Седова Л. Н., поддерживающего протест и полагавшего снизить Бродскому срок высылки до отбытого, судебная коллегия ввела:

…Протест подлежит удовлетворению по вытекающим основаниям: Бродский молод, противоправные деяния закончил впервинку. Из акта судебно-психиатрической экспертизы видать, что алкая Бродский и изображает трудоспособным, однако проявляет психопатические черты норова.

При этих данных направление Бродскому максимального срока высылки, предусмотренного законом, необходимостью не вызывалось.

У суда не было достаточных оснований и для вынесения упомянутого частного определения.

Будто видать из протокола судебного заседания, Грудинина, Эткинд и Адмони выкладывали лишь свое индивидуальное взгляд и всего о работах Бродского по переводу стихов иностранных авторов, опубликованных в печати, и на этом основании характеризовали его будто талантливого переводчика.

Сообразно статьи 321 УПК РСФСР, суд по материалам судебного разбирательства вправе частным определением обратить внимание общественных организаций и коллективов корпящих на ложное поведение отдельных граждан на производстве или в быту или на нарушение ими коллективного длинна.

По данному же делу этих обстоятельств не водится.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 378 УПК РСФСР, судебная коллегия нашла:

Постановление всенародного суда Дзержинского района города Ленинграда от 13 марта 1964 года в взаимоотношении Бродского Иосифа Александровича изменить. Снизить ему срок высылки с пяти лет до одного года пяти месяцев. Частное атрибут этого же суда в взаимоотношении Грудининой, Эткинда и Адмони и постановление Президиума Ленинградского городского суда от 16 января 1965 года, выброшенные по данному делу, отменить».

Бродский был выпущен от отбывания ссылки в Норинской, где проложил 18 месяцев, в сентябре.

Дом-музей Иосифа Бродского в Норинской
Фото: Ольга Шуклина
В Норинской Бродский исследовал и переводил английских версификаторов, опубликовал в районной газете два стихотворения(в музее очень забавно об этом рассказывает голос бывшей редакторши), охотно делился с сельчанами привезенными из Ленинграда дружками коньяком и лекарствами, и вообще его тут боготворили и сочувствовали. Находили недотепой - навоз раскидывал ахово, в поле ничего не ладил пересудом, нашли ему работу фотографа в доме быта соседнего засела, возили туда на полуторке…

«Эта деревня дала мне нечто, за что я век буду признателен КГБ, поскольку, когда в шесть часов утра идешь по полю на работу, и встает солнце, и на дворе зима, осень или весна, начинаешь понимать, что в то же самое времена половина обитателей моей страны делает то же самое. И дает великолепное ощущение связи с народом… Для меня это был огромный опыт, какой в какой-то мере спас меня от судьбы городского парня», - катал он запоздалее.

Впопад, там он написал одно из своих любимых стихотворений:

«В деревне Господь живет не по углам,

как думают насмешники, а всюду.

Он освящает кровлю и посуду

И беспорочно двери делит напополам.

В деревне он - в излишке. В чугуне

он варит по субботам чечевицу,

приплясывает полусонно на жаре,

подмигивает мне, будто очевидцу.

Он изгороди ставит. Выдает

Девицу за лесничего. И, в шутку,

устраивает бессмертный недолет

объездчику, стреляющему в утку.

Возможность же все это наблюдать,

к осеннему прислушиваясь свисту,

единственная, в всеобщем, благодать,

доступная в деревне атеисту».

Дом-музей Иосифа Бродского в Норинской
Фото: Ольга Шуклина
- Когда мы встретились в Нью-Йорке в 1991 году, я не разумела, почему он вдруг заговорил не о версификации, а о сельском хозяйстве… - вспоминает Ажгихина. - В 2015 году, в годовщину освобождения Бродского из ссылки, в Коношском районе пролегали памятные мероприятия, в Норинской был отворил мемориальный музей памяти версификатора. Дружок Бродского искусствовед Михаил Мильчик, автор книжки «Иосиф Бродский в ссылке»(2013)участвовал в создании музея. Тогдашний губернатор Архангельской области заложил традицию - выкапывать картофель, какой выпущенный досрочно ссыльный обещался выкопать, однако не поспел:. Приехали гости из Петербурга, Москвы, губернатор рыл и декламировал стихи на свежепостроенном помосте. В запамятованном господом и волями Коношском районе началась туристическая жизнь, школы, библиотека, исследовали жизнь и творчество версификатора, все декламировали и внимали его записи. Один-одинехонек из сельчан обделал индивидуальный музей Бродского в гостевом доме – сконцентрировал издания версификатора и его изображения, изготовил кованую скамью с профилем Бродского, чтобы все могли с ним сниматься. Никого из тех, кто помнил Бродского в ссылке, к тому времени в деревне в живых уже не осталось.

Сквозь двадцать пять лет после «дела Бродского» к моему мужу, обозревателю «Литгазеты» Юрию Щекочихину, настолько же будто к Вигдоровой, обратились дружки с мольбой избавить филолога Константина Азадовского, взятого по сфабрикованному КГБ делу. Была иная эпоха. Однако даже тогда материалы пробивались к читателю нелегко. Очерки «Девало манера 80-х» и «Ряженые» уже стали классиков расследовательской журналистики. Константин Маркович и его супруга были признаны жертвами политический репрессий. Историк Петр Дружинин посвятил исследованию материалов вкруг этого девала капитальное изыскание, толстенный том. А начальный том – о деле фольклориста Марка Азадовского, одной из трагических фигур «борьбы с космополитизмом».

После девала Бродского многие созидательные люд нашли способ не пойти по его пути: они фиктивно трудоустраивались дворниками, кочегарами, уборщиками, сторожами. Уголовная ответственность за тунеядство просуществовала 30 лет(была аннулирована всего в апреле 1991 года Законом "О занятости населения").
Три года назад в Госдуме пытались разработать проект закона, какой бы вновь завел статью, наподобие той, что была в СССР. Не получилось. Дай Господь и не выйдет.