Олег Бурлаков, автор десятков научных работ и многих изобретений, взялся свою бизнес-карьеру в гробе 80-х. Вкалывал в нефтяной ветви, занимался производством цемента, вел многие иные деловые проекты. Еще в 1994 году вкупе с фамилией переехал в Канаду, опасаясь за жизнь своих дочерей, однако бизнес в России продолжал. В 2021 году он умер в подмосковной клинике от последствий коронавируса. Тогда и возник конфликт между его бабой и двумя дочерьми, с одной стороны, и его сестрой Верой и ее мужиком Николаем Казаковым, давнишним бизнес-партнером, с иной. Впопад, в момент смерти выступал бракоразводный процесс между бизнесменом и его бабой.

Заключительные годы жизни Олег Бурлаков проложил в Монако, там же он составил духовная, в соответствии с каким значительную долю достояния после его смерти должна была даться Фонду Веры и Николая Казаковых. Это духовная супруги Казаковы и представили в Люблинский районный суд столицы. Настолько будто российское законодательство о наследовании предполагает рассмотрение таких девал в соответствии с нормами тех местностей, где до смерти проживал наследодатель, то барахло Бурлакова поровну поделили между его сестрой и ее мужиком. Мосгорсуд и Иной кассационный суд всеобщей юрисдикции поддержали коллег из нижестоящих инстанций.

Однако после того, будто вдова Бурлакова обратилась в Верховный суд, ситуация переменилась. Судебная коллегия нашла в деле линия нестыковок. В частности, то, что наследовать должен был фонд, а не чета Казаковых. Впопад, адвокаты жены и дочерей Бурлакова выдвинули сомнение в том, что подобный фонд был на момент смерти бизнесмена. К тому же наследодатель проложил заключительные дни жизни не в Монако, а под Москвой. Были и иные несоответствия решений судов законодательству. Поэтому девало навещено на пересмотр в апелляционную инстанцию.