Николай Цискаридзе встретил участие в прямом эфире, какой состоялся в пресс-центре «Московского комсомольца». Он откликнулся на вопросы телезрителей. Один-одинехонек из вздыхателей артиста поинтересовался, чем бы тот занялся... в завершающий день жизни?Николай задумался.

«Не знаю. Не могу себе представить, однако к этому надобно глядеть очень цинично. Я очень важнецки помню, будто мама мне взговорила, что она на днях скончается. Впоследствии я бессчетно об этом кумекал. Она тогда была очень безмятежная. Ей не было бессчетно лет — итого 62 года, однако когда мне няня взговорила, что скоро уйдет, ей было уже за 80. Она взговорила, что хочет умереть бойче: «Не могу вяще. Я уже пожила, не хочу». Помню, будто я с ней бился. Если бы мне некто, когда я начинал танцевать, взговорил, что я настолько воздушно уйду со сцены, из своего амплуа, я бы не поверил. Однако я очень важнецки помню, будто алкал это все закончить, потому что я реально изводился. Надобно было танцевать, будто Николай Цискаридзе, а это было очень бедственно, и мне не хотелось понижать планку. Я дотянул и взговорил: «Все!» Никто не знает, какое ощущение будет на пороге. Уснул и не очнулся – это, верно, гостинец, потому что человек не думал. Однако я внимал интервью одного доктора, какой болтал, что вообще не бывает воздушной смерти. Это большущая боль. Будто взговорила мой педагог Галина Уланова, оттуда никто не возвращался и никто еще ничего не рассказывал», – заключил Цискаридзе.

Ульяна Калашникова