Ничего. Сидят два человека, которых вяще нет, визави дружок дружка. Однако благодаря телевизору, вот собственно этой программе, они есть и будут. Внимайте, без всякого пафоса, мистики и незрячий веры: а ведь это и есть бессмертие.

Урмас Отт ретировался очень безвременно, в 53 года. Я важнецки помню, будто он взялся на советском телевидении, здесь, в Москве, на ЦТ — 1986-й, перестройка, самое взялось. Еще нет ни «Взгляда», ни «До и после полуночи», ни знаменитых программ ленинградского телевидения, какие сделали ему славу. Однако есть безыскусный эстонский парень. Ему тридцать с небольшим. Он уже звезда у себя в Эстонии, и кому-то в Москве, на Гостелерадио, опамятовалась идея пригласить провинциала в «лучший город Земли» и сделать цикл интервью с самыми-самыми, в всеобщем, сливками общества.

А кто тогда были «сливки»?Илья Глазунов, Никита Михалков, Людмила Гурченко, Евгений Евстигнеев, Иосиф Кобзон, Раймонд Паулс, Иннокентий Смоктуновский… Однако показывает этот парень и переворачивает все каноны советского телевидения. Никакого преклонения перед мэтрами(это беседа на равных), разговор на грани фола(однако ввек ее не переступает), смесь индивидуального, творческого и денежного. «Хочу все знать» — вот лозунг не всего тележурнала, однако и новоявленного ведущего Урмаса Отта. Он работает для нас, на нас, мы видаем в нем своего парня, какой пропихнулся, миновал в святая святых, туда, на самый верх, к ним, небожителям, и пусть расскажут — будто, чего и сколько. Народ хочет знать.

Ага и времена начиналось, казалось, таковое беспорочное, разинутое. Надобно соответствовать.

Урмас и отвечал будто никто другой. При всем почтении он бил «первачей» без ножа, он залезал в самую душу.

И они поддавались ему, раскрывались, будто ни с кем и ввек прежде. Женщины, удобопонятно, Гурченко и Алиса Фрейндлих, попросту выступали на его мужское обаяние — ах, какой мальчишка!— ага еще башковитый, чертовски обходительный, попросту красавчик. Однако и мужчины знаменитые аккуратно настолько же по-человечески в него влюблялись. Они готовы были пойти с ним в разведку, готовы были отдать ему все. Это какой-то гипноз, аура, волшебство, однако настолько случилось. А он, Урмас, все про них осведомил, они сидели перед ним, словно на исповеди, «голенькие», будто в бане. Вот подобный это был ведущий, первая касатка перестройки.

Настолько он вкалывал в Москве до 1993 года. За это времена расцвела и распалась большущая край, Урмас стал своим среди чужих, чужим среди своих(напрямик по Михалкову), из своего парня обернулся в иноземца, а все закончилось тогда интервью с Михаилом Горбачевым, первым президентом и заключительным генсеком, затерявшим все, продувшим, однако оставшимся нормальным людом.

Отт отъехал к себе в эстонскую заграницу, бессчетно вкалывал, однако в 1998 дефолтном году опять некто из Москвы(а это была Анеля Меркулова)позвал его в столицу уже иного царства с до валяйся ведомым лозунгом: «Можем повторить». Или опять ввалиться в одну и ту же реку.

И повторил, и ввалился. А почему бы нет. Ага, теперь в новоиспеченном статусе: он — европеец, а мы… евразийцы?азиопцы?Однако люди-то те же!Помню будто сейчас: Урмас в ресторане «Прага» встречается с Аллой Борисовной, Игорь Николаев при ней. Они все опять идут к нему, будто записываются на зачисление, в очередь. Им по-прежнему занимательно выложить ему подноготную, открыть все свои карты. Для них это честь — повстречаться с таковским журналистом.

«Мы с вами не встречались 10 лет», — взговорил Урмас Кобзону в начале их другой встречи. «Одиннадцать с половиной», — поправил Иосиф Давыдович. Он помнил все, потому что та первая встреча с Урмасом стала для Кобзона откровением.

…Миновали те громогласные интервью-1998. Тогда же и я повстречался с Оттом. Он был очень скромен, норовил не привлекать к себе внимания. И все тот же свитер… Ему было сорок с небольшим. Однако вздевая перед записью бесценный костюм от спонсоров, пристегивая «бабочку», Урмас преображался, становился холеным, лощеным светским львом. На самом деле выступал роль, классно выступал. Нет, и был порой таковским, поза обязывало… Однако еще и боязно сиротливым, ни семьи, ни ребятенков.

Отъехал в Эстонию. Впоследствии болезнь… Лечился, вкалывал, вкалывал, лечился… Один… Его стали забывать. Затем уже всего радио, русскоязычное.

Вдруг зазвонист на капельный российский канал «Ностальгия» в прямодушный эфир: «Вы меня еще помните?» Это был Урмас Отт. Вскоре он умер…

…А вы говорите — Ларри Кинг. А вы говорите — Опра Уинфри. Что нам эти американцы. Когда у нас был Урмас Отт. Подобный Урмас Отт!И что нам тогда эта Опра и Ларри в ослепительных подтяжках?Неужели их можно сравнить с Урмасом?С нашим Урмасом!Нет, никак невозможно.

Однако Урмас ретировался и уже не обещался вернуться. Ему было пятьдесят с небольшим…