Древнерусское общество: продавать или умыкать

В патриархальной цивилизации дохристианских славян женщины находились в подчиненном положении, подвергались постоянному угнетению со стороны дядек: «русская баба была постоянною невольницею с малолетства до гроба».

На Руси битье жены мужиком считалось делом не всего обыденным, однако даже доказательством супружеской любви. Эта установка оказалась столь велика, столь мертво ввалилась в генетическую память последующих поколений, что по сей день жива абсурдная приговорка «бьет – значит, любит».

По этому поводу любопытное доказательство представляет книжка "Писульки о Московии" барона Сигизмунда поле Герберштейна, побывавшего Русское держава в 1517 и в 1526 годах. В ней, помимо прочего, он рассказывает о немецком ковале, женившемся на русской бабе. Вскоре после свадьбы баба осведомилась, почему он её не любит.

Изумленный благоверный стал расспрашивать – с чего она это взяла?«Ты ни разу меня не побил», - откликнулась истрепанная баба.

Другим проявлением притеснения древнерусских баб был обыкновение торговли невест.

Были даже взаправдашние ярмарки невест: матери привозили туда дочерей на лодках, какие вытаскивали на дрожал, и рассаживали на них девиц, будто на прилавках. Суженые ходили среди них, рассматривая «товар», расспрашивая родительниц об умениях и навыках девицы.

Другим способом заточения союза было умыкание. О нем пишет Нестор в Повести временных лет: «устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе баб по сговору с ними».

О том же рассказывает летописец Переславля-Суздальского: «рыщут на гуляниях и по пляске узнают, какая баба или девица исполнена похотливым вожделением к юношам, и от взоров, и от обнажения частей тела, и от жестами перстами и обмена перстнями, плотью и сердцем распалясь, целуются с лобзанием и совокупляются...»

Надобно признать, что безусловным преимуществом «умыкания» перед торговлей являлось согласие барышни.
В круглом эта традиция свидетельствует о внушительной сексуальной воле на Руси. У наших дедов было бессчетно оргиастических праздников, когда мужчины и женщины сообща купались нагими, сигали сквозь костер – например, день Ивана Купалы. В описании Стоглавого собора говорится, что в эти дни «сходятся народи мужи и жены и девицы на ночное плещевание… на бесовские песни и плясание и на богомерзкие девала, и бывает отрокам осквернение и девкам разтление».

Фото: Global Look Press
Кроме того, собственно традиция «умыкания» содействовала распространению древнерусского многоженства.

Обитатели Руси широко практиковали полигиния по неодинаковым причинам – это и инстинктивное вожделение подчинить себе будто можно вяще баб, и экономический интерес, увеличение числа рабочих десниц. Многоженцами становились также завоеватели, взимающие в жены дочерей своих повергнутых ворогов.

Одним из самых известных и страшных таких случаев приключился с Владимиром(тем самым, впоследствии крестителем Руси)и Рогнедой, дочерью полоцкого князя.
Изначально полоцкая княжна, коей в ту пору было 12 лет, готовилась к свадьбе с киевским князем Ярополком, старшим братом Владимира. В это времена, в 978 году к ней приехали сваты Владимира, княжившего в Новгороде. Рогнеда отказала новому жениху, в ответ на что разгневанный князь сконцентрировал армия и напал на Полоцк. Дружина князя Рогволда, родителя Рогнеды, вступила в сражение, однако была раздолбана.

Победитель изнасиловал княжну на глазах родителей, затем убил ее родителя, мать и всех прочих родичей. А затем отправился в Киев, где разделался с братом Ярополком. Рогнеда стала бабой Владимира и, сообразно Повести временных лет, опросталась шестерых ребятенков.

Преподобный Нестор-летописец свидетельствует о Владимире, что тот «был жаден в блуде, приводя к себе замужних баб и растляя девиц». У князя Владимира было пять баб, а также бездна наложниц. Скорее итого, и иные его жены тоже были дочерьми властителей завоеванных земель.

«Коня на скаку остановит…»

Будто ни парадоксально, однако, несмотря на подчиненное поза, древнерусские женщины все равновелико выступали заметную роль в жизни общества. В частности, законы позволяли им распоряжаться наследством и иными обликами достояния – чего не было в той же Европе. В случае смерти благоверного вдова ворочали всем домом, и собственно бабам передавали они лева и обязанности решать имущественные вопросы. Например, знаменитый князь Дмитрий Донской катал в своем завещании: «А вы, детвора мои, слушайтесь своей матери во всем, из ее воли не выступайте ни в чем. А какой сын мой не станет слушаться своей матери… на том не будет моего благословления…»

В политической жизни Древней Руси тоже было немало ярких баб, повлиявших на исторические события.

Фото: en.wikipedia.org
Настолько, княгиня Ольга в внушительной степени реформировала Русь. Например, она проложила финансовую реформу, введя фиксированный размер дани и распорядок ее сборов, содействовала централизации киевской власти и ослаблению местной. Поначалу она была регентом при малолетнем сыне Святославе, однако осталась легитимной правительницей даже после его совершеннолетия.
А дочери Ярослава Мудрого, выданные замуж за европейских венценосцев, выделялись своей образованностью. В частности, на документах Франции подпись королевы Анны Ярославны стоит возле с крестиком безграмотного французского короля. Ее сестры, ставшие королевами Норвегии и Венгрии, тоже принимали участие в политической жизни этих местностей.

Императрицей Священной Римской империи стала и внучка Ярослава Мудрого Евпраксия. В годе 16 лет она вышла замуж за саксонского маркграфа Генриха Штаденского, какой вскоре вдруг умер. А 17-летняя вдова была просватана за германского императора Генриха IV.

Однако, несмотря на статус императрицы, замужество обернуло ее жизнь в геена. Будто рассказывает в своей «Истории царства российского» Николай Карамзин, будучи патологически ревнивым, Генрих устраивал бабе проверки, а когда она возмутилась этим, ввалился в взаправдашнее бешенство. Вот что пишут об этом «Штаденские анналы»(историческое сочинение аббата бенедиктинского монастыря св. Марии в Штаде Альберта): «Он подверг ее заключению, и с его позволения многие совершали над ней насилие».

Спустя несколько лет Евпраксии удалось сбежать от злодея, и тогда она выказала взаправдашний характер, закончив поистине бесстрашный по тем временам поступок. Она подала Римскому Папе жалобу на супруга, не побоявшись публично раскрыть все детали его злодеяний. Даже ныне на подобное решается вдалеке не всякая женщина…

В итоге Генрих IV предстал перед судом Папы и был отрешен от престола. А Евпраксия вернулась в Киев и ретировалась в монастырь.

Православная мораль.

Взялось второго тысячелетия, а собственно X и XI века стали переходным стадием, переходом от древнеславянской сексуальной свободы к железным христианским канонам, признающих интимные взаимоотношения греховными будто для баб, настолько и для дядек.

Христианство, и православие в честности, принесли с собой жесткие поведенческие установки. Целомудрие до союза, а подчас несогласие от половых взаимоотношений даже в союзе, возможность секса недюжинно ради деторождения, воздержанность по воскресеньям, божественным праздникам, по пятницам и субботам, по всем постным дням...

Ограничения касались и позиций во времена секса – аккуратнее, едино вероятной считалась лишь та, которую мы ныне величаем миссионерской – баба на горбе, дядька – сверху. Эта позиция подчеркивала господство мужчины над бабой, а пот поза «женщина сверху» считалась грешной, будто и позиция назади – заключительная напоминала звериное поведение «се бо скотски есть».

Занимательно, что любая исповедь мужчины в те времена начиналась с спросов: «Будто растлил девство свое?С отроками, или с бабами, или с звериными безукоризненными или нечистыми, или содомски?До своей жены не блудил ли с кем?В руку блуда не сотворил ли или в собственный ход чем?..»

Образцово о том же спрашивали и баб: «До союза блуда с кем не сотворила ли, с отроками или с женатыми мужами?Не посмотрела ли втихомолку на мужскую срамоту?Не вручала ли кому себе хватать за груди или за срамное пункт?От разжжения похотного в свое естество не сотворила ли блуда перстом или другим чем?Не хватала ли дядек своею рукою за затаенный уд?»

При этом многие из пришедших к исповеди, необычно абсолютно юные, узнавали о некоторых интимных утехах недюжинно из этих спросов, то есть духовник непроизвольно занимался сексуальным просвещением.

Впрочем, божественные запреты, будто и любые иные, орудовали вдалеке не на всех. Настолько, несмотря на все усилия церкви, в России, к примеру, не удавалось изжить таковое отвратительное явление будто снохачество. Оно было разблаговещено еще в Древней Руси – об этом свидетельствует Выдохшись Ярослава – и сохранялось вплоть до ХХ века. Отец, женивший сына, владел лево на интимные взаимоотношения с его новоявленной супругой, своей снохой. При этом молодой благоверный не всего осведомил об этом, однако подчас агитировал жену не противиться «родительской воле».

Особенности национальной любви.

В «Слове Даниила Заточника»(литературное вещица XIII)приводится таковая речь женщины, обращенная к мужу: «Господин мой и свет очей моих!Я на тебя не в силах смотреть: когда ты говоришь со мной, тогда лишь гляну — и обмираю, и содрогаюсь всем телом, и падаю на землю».

Занимательно, что эти слова продемонстрированы будто поведение недостойной, жестокий жены – испытывать горячие ощущения и тем более признаваться в них невозможно было даже по отношению к супругу.

Страсть и вожделение владели и звания отвечающие: «любосластие», «похотьствовать», «разжение плоти».

А то ощущение любви, какое полагалось испытывать к мужу или бабе, называлось жалостью. В российских губерниях на протяжении нескольких веков болтали «жалеть» владея ввиду «любить». И даже в ХХ веке была знаменитая песня: «В селах Рязанщины, в селах Смоленщины слово люблю непривычно для женщины. Там, нескончаемо и изнеженно боготворя, баба скажет: «Жалею тебя».

Однако если плотская, любострастная любовь все же регулярно случалась с русским людом, то иная ее разновидность – благородная, романтическая, рыцарская – была для него утилитарны невозможна.

Эта любовь рыцаря к великолепной даме, столь разблаговещенная в западноевропейской литературе, в России не прижилась, ибо «при этом баба наделялась властью над мужчиной».

Революционный «стакан воды».

«После Октябрьской революции межполовые взаимоотношения откатились к подобный разнузданной воле, что даже вольности языческих времен меркнут на таковом фоне, - рассказывает «МК» психолог и сексолог Олег Шевченко. – Скорее итого, это было напрямую связано с декларированным тогда же богоборчеством. Мол, один церковь, преданная анафеме, железно регламентировала интимную жизнь, то теперь, освободившись от ее пагубного воздействия, в личных отношениях можно все!Собственно тогда была возвышена на щит знаменитая еще в XIX веке теория «стакана воды»: любовь вытекало давать каждому, кто в ней бедствует – будто и стакан воды. Под любовью, разумеется, был ввиду собственно секс, потребность в каком вытекало удовлетворять без каких-либо сомнений».

Сразу после смены власти в Петрограде, в декабре 1917 года, был опубликован ленинский декрет «Об отмене брака», предоставляющий бабам «право на сексуальное самоопределение». В нем настолько же заявлялось, что заключить «сексуальный союз» теперь было очень попросту – будто и расторгнуть. Кроме того, этим декретом ликвидировалась ответственность за гомосексуализм.

В 1920 году легализовали аборты.

Тогда же, в начале 1920-х, появилось движение нудистов под званием «Долой стыд!». Эти слова были написаны на лентах, какие в качестве единой одежды таскали члены движения, расхаживая в оголенном облике по Москве и выкликая лозунги субъекта: «Долой поповский надувательство!» «Долой мещанство!» «Коммунары не бедствуют в одеже, прикрывающей красоту тела!» «Мы детвора солнца и духа!» Похоже, во многом они предвосхитили движение хиппи в 60-х…

Образцово в те же годы в ход идут декларации образцово такового содержания: «Баба сама должна подобрать хорошую возлюбленную своему мужу, а благоверный – рекомендовать бабе своих товарищей», «Всякий комсомолец имеет лево удовлетворять свои половые стремления», «Всякая комсомолка должна выступать ему навстречу», и т.п.

Александра Коллонтай, заведовавшая тогда женотделом ЦК РКП( б), вспоминала: «Подобный пестроты брачных взаимоотношений еще не знавала история: неразрывный союз и возле преходящая безвозбранная связь, затаенный адюльтер в союзе и разинутое сожительство, союз втроем и даже сложная конфигурация союза вчетвером».

Однако длилась эта вакханалия недолго. После прихода к власти Сталина контроль взялся ужесточаться во всех сферах – в том числе и в сексуальной.

Маятник качнулся в обратную сторону.

В 1926 году запретили общество «Долой стыд!»

В 1929 под запрет влетела любая «обнаженка» в фотографии и живописи.

В 1934 гомосексуализм вновь стал уголовно наказуем.

В 1936 году были запрещены аборты.

Дальше советских граждан дожидался длинный стадия лицемерной благопристойности и асексуальности. Разумеется, отменить полностью основной инстинкт было невозможно, граждане все равновелико влюблялись, втихомолку меняли бабам и мужикам, разводились. Однако за всеми этими сугубо индивидуальными делами железно следили три Цербера: партком, местком и комсомольская организация. Виновных в «сексуальных преступлениях» до изнеможения прорабатывали на профсоюзных и комсомольских собраниях, подчас надолго отбивая охоту будто к половым приключениям, настолько и к интимной жизни в круглом. Вспомянем алкая бы знаменитую песню Александра Галича:

«Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать?

Вот стою я перед вами, словно голенький.

Ага, я с Нинулькою прогуливался с тетипашиной,

И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники».

Все это в итоге было резюмировано крылатой фразой: «В СССР секса нет».

ххх

Перемены 90-х обдали свежим вихрем и застойную советскую интимную жизнь.
«Будто и прочие атрибуты современности, касательство к сексу будто к личному делу всякого опамятовалось к нам с Веста, - продолжает Олег Шевченко. – И в первую очередь это касалось книжек по половому воспитанию ребятенков. Всего тогда впервинку обратили внимание, что подавляющее большинство ребятенков узнает об отношениях между полами не в школах или от родителей, а от своих столь же несведущих сверстников. Поскольку ни родители, ни школа не брались за столь тонкую тему(необычно после пуританского советского стадия!) будто сексуальное просвещение своих ребятенков, прилавки книжных магазинов заполнились всевозможными пособиями на эту тему. На мой взор, это было важнецки и правильно».

Ныне о надобности сексуального просвещения у нас в стороне вновь ведутся ожесточенные споры. И побеждает в них, судя по всему, вновь пуританский подход.