«Перестань, хватит, ретируйся!Мать бьет и ты бьешь…» – стонет баба, на мурле у коей неравнодушная общественность разглядела синяки. История широко обсуждается, соцсети бурлят, ролики берет под контроль член Коллективной палаты Екатерина Мизулина, Большенный Сереж фраппирован будто ввек. Ведь до сих пор о семье мальчугана знаменито всего важнецкое. Не пьют, не бьют, на улицах не бьются. «Нормальная беспробудная семья», –  дивятся соседи. Баба с ребятенком, отчим и баба.

Разглядывая видео «с ледяным носом», что непросто, понимаешь, что криминала-то особого нет. Пресловутые синяки могут быть вызваны проблемами с сосудами у пожилого человека. И даже «ты бьешь и мама бьет» – быть проявлениями деменции.

Все, что фактически можно углядеть в роликах, укладывается в понятие «треш-стримминг». Алкая взаправдашний стрим - это прямодушный эфир, однако в другом мальчишка действует собственно настолько: нарочно «выводит» бабушку на камеру и, с воздушным матерком, фиксирует результат. Чем гнуснее таковое видео, тем вяще просмотров. А отдаленнее, будто живет – шер, лайк, донат. И, если подписчиков бессчетно, то коммерческая реклама.

С одной стороны камеры тут, получается, племя младое и поистине незнакомое, первое в истории поколение гаджетов. А с иной стороны экрана – очень пожилая баба. Какая родилась во времена, когда даже обычных телефонов не было, по крайней мере, в сельской местности.

Во все времена касательство к абсолютным дедам было неоднозначным. Взять байку о народах норда, норовящих отправить «лишний рот» в остатнее странствие на льдине. Или, опять же, можно из Оруэлла вспомнить ишака Бенджамена, какой вместо больницы потрафил на живодерню. В финале «Фермы животных», не той, какая в телефоне.

С иной стороны, были же французские короли, какие показательным распорядком ходили омывать ноги дедам. Или Франциск Ассизский покровительствовал маломочным, и наш адвокат сирых и убогих, святой Иоанн Кронштадский…

Люд, какие выжили из сил, а временами из интеллекта, были и остаются объектом милосердия и благотворительности. Вспомянем работные и странноприимные дома, богадельни, московскую этимологию слова «Божедомка». И тут же они – основные объекты жульничества. От воришки Альхена из Ильфа и Петрова и до наших дней. Когда арапы ретировались в Сеть, вовсю используют мобильники и застенчивостью не выдаются. Сплошь «майоры ФСБ» и «начальники отдела безопасности банков» по полосам сидят.

Рассуждая о беспомощности, вспомнилась еще старушка Урсула из «Ста лет одиночества» Маркеса. Как-то на ней держалась вся дом: вкруг войны, революции, диктатуры – Латинская Америка, понимать надобно. Однако к 90 несокрушимая Урсула ослабла, временами даже вливалась в бесчувствие. И детвора взялись играть с прабабкой будто с куклой – намазывали ей щеки, наряжали будто мумию. Как-то запамятовали в сырости и весь бок у старушки очутился в пиявках…

А, спрашивается, где были в это времена бесчисленные Буэндиа, Аурэлиано, Хосе Аркадио и прочие?Были заняты. Жизнь у взрослых активных людей непростая – хоть в дальнем Макондо, хоть в Сереже Красноярского края. И детвора тоже одинакие. Они не важнецки и не дрянны. Алкая разница есть: один-одинехонек школьник волонтерствует, дозволителен, иной снимает стримы про бабушку. Однако первое, оно будто правило, вкупе с родителями происходит. По их примеру. В 11 лет еще нет твердых моральных установок, они формируются. А вот телефон есть, и в нем ворох значимых блогеров – тоже в качестве образца.

Есть расхожая фраза о том, что благополучие общества характеризует состояние дедов и ребятенков. И тогда стрим со старушкой – отличный символ. Наглядный пример «заботы» о стариках, о детях войны, каким в регионах даже не пробуют оплатить «неоплатный долг» алкая бы деньгами. Им не возвестили нормальных больниц и интернатов. В тех же роликах из Большущего Сережа мы видаем предоставленных самих себе ребятенков. И отражение приоритетов взрослых.