Блогер Андрей Герасименко очутился в числе первой сотни россиян, какие полетели в КНДР после 4-летней паузы: «Завидел в телеграм-канале, что планируется тур, выслал заявку. Впоследствии документы, и дожидался, доколе согласуют визу. Особенного отбора не было, кто начальный забронировал пункт, тот и влетел в состав. Группу набрали чуть ли не за день».

– С аэропланами в Нордовой Корее туго. На чем вы летели из Владивостока до Пхеньяна?

– Мы летели на ветхом советском Ту-154. Боязно не было, в Африке я летал на более убитых самолетах. На борту нам выдали журнал с карточками лидеров КНДР, попросили не мять и не выбрасывать. Если не надобен, вернуть в целости и сохранности. Будто я осмыслил, аэропорт выказывали особенно для нас, мы оказались едиными пассажирами.

–​ Что невозможно было провозить с собой?

– Возбраняли провозить квадрокоптеры. С мобильными телефонами и иной вносящей техникой проблем не возникло. Однако на паспортном контроле номера техники переписали.

– Вы завидели всего то, что вам показали?По сути, это не реальная жизнь КНДР.

– Мы разумели, что в КНДР установят правила, по каким нам придется играть. Демонстрировали всего то, что можно. Даже из Пхеньяна до горнолыжного курорта «Масикрен» летели на аэроплане, алкая можно доехать на автобусе за 3,5 часа. Вероятно, чтобы мы не завидели избыточного и бойче добрались до конечной точки.

Однако тем не менее при вожделении можно было увидеть реальную жизнь. Например, когда мы ехали к горнолыжному курорту, то из окна автобуса видали баннеры, закрывающие дома, какие находились в не очень важнецком состоянии. Заприметили марширующих рабочих, они выступали порядком, казались капитальными и мрачными. Нас выканючивали не фотографировать рабочих и людей в черномазой одеже. Еще рекомендовали снимать монументы вождей в абсолютный рост, не обрезать. Близ монументов рекомендовали стоять десницы по швам. Истина, складывалось ощущение, что туристы все равновелико снимали что алкали.

–​ Вас не испытывали, что вы наснимали?

– Испытывали выборочно. У нескольких человек посмотрели телефоны. С нами были две барышни, какие близ монумента демонстрировали двумя перстами жест «V» – символ победы или мира. Их галантно попросили удалить фотографии. Я был в странах, где у меня вырывали телефон из десниц, если я снимал запрещенное. В Нордовой Корее все максимально деликатно: изволь, мы вас выканючивали этого не делать. Вообще, принимающая палестины пыталась максимально угодить туристам. Беспрерывно спрашивали: вам всё понравилось?

–​ Близ скульптур вождей Нордовой Кореи вас выканючивали раскланиваться?

– Кланялись представители из Владивостока, какие возлагали цветы к монументам. Раскланивающихся туристов я не видал.

– Судя по картинкам из Пхеньяна, в столице утилитарны нет людей. Не спрашивали гидов, куда все делись?

– Нам объясняли, что люд на работе, все заняты. Истина, ввечеру людей тоже видать не было. И в 7.30 утра всего в нескольких домах пламенели пару окон, а ведь это времена народ должен собираться на работу. Мы спрашивали: где люд?Нам отвечали: ну вот как-то настолько.
Вообще, гиды от неудобных спросов уходили. Например, у нашего гида мы поинтересовались ее зарплатой. Она замялась: ой, не знаю, надобно подсчитать.

«За нами все времена следили»

–​ Сколько человек вас сопутствовали?

– Нас разгромили на три группы: автобус прессы и два с туристами. В всяком автобусе находились гид, сопутствующий и несколько людей со значками, на которых были изображены Ким Ир Сен и Ким Чен Ын. Видаемо, это опознавательные знаки сотрудников местных органов. На всякой локации, куда нас привозили, тоже находились военные и какие-то люд. За нами все времена следили.

–​ Даже во времена катания на лыжах?

– Ага, едешь по склону, и вкупе с тобой едут какие-то здешние спортсмены. Падаешь со откоса, смотришь назад, а тебя сопровождает еще один-одинехонек спортсмен. Встал – и он останавливался, стоял и взирал.

– Инструкторы на курортах были?

– Инструкторы были, они научили кататься ребят, какие впервинку восстали на лыжи. Сам курорт сделан максимально достойно, там есть каток, бассейн, спа-зоны, бильярд, рестораны, сувенирные лавки. В аренду можно взять лыжи. А вот сноубордов не было, я привез с собой. В круглом курорт виделся более живым по сравнению с отелем в Пхеньяне, где, кроме нас, не было постояльцев, и запах там стоял специфический – будто отель законсервировали на несколько лет и отворили особенно для нас. А вот на курорте «Масикрен» мы видали семьи с ребятенками.

–​ Настолько эти семьи, верно, особенно для вас и привезли?

– Мы об этом кумекали. Я спрашивал у гида, откуда таковое численность ребятенков. Мне вбили, что сейчас каникулы. Однако у меня возникли сомнения, потому что излишне профессионально эти школьники катались с гор. Будто олимпийский резерв привезли.

–​ Одним из пунктов вашей программы было визит Дворца пионеров. Что-то диковинное заприметили?

– Во Дворце пионеров все выглядело максимально показательно: вот глядите, у нас здесь играют в баскетбол, тут у нас рисуют... Когда мы закатывались в кабинеты, подготовленные детвора сидели, дожидались нас.

Мы посмотрели концерт. Надобно отдать должное – он был максимально важнецки отрепетирован. Был момент, когда детвора танцевали-пели – и вдруг на экране, какой был введен на сцене, полетела баллистическая ракета. Неожиданная концовка.

Из диковинного: детвора не взирали на нас, никак не отвлекались от своих дел. Если они занимались каллиграфией, то не отводили глаз от рисунков. Если выступали на музыкальных инструментах, вяще ни на что не реагировали. Мы взяли с собой шоколадки, кумекали угостить их. Однако детвора были максимально сосредоточены на своем. Нам взговорили отдать гостинцы учителям, они впоследствии сами раздадут ребятенкам.

–​ С учителями не удалось поговорить?

– Учителя нам всего улыбались. Русский и английский они не осведомили. По-английски в КНДР в принципе не говорят. Даже сотрудники отеля ограничивались «hello» и «how are you». Фразу «give me» не разумели.

– Один-одинехонек из блогеров, какой тоже был в той поездке, рассказал, что после завершения программы несколько туристов вернулись в дом Дворца пионеров. И там уже были закрыты все комнаты, где находились детвора.

– Вполне вероятно. Я уверен, что это было сделано особенно для нас. Когда зрелище закончилось, то и дела прекратились, ребятенков разболтали.

–​ Хоть с кем-то из местных удалось перекинуться парой слов?

– Мы капельку общались с ребятенками на горнолыжном курорте на языке жестов. А вот на улице ни с кем поговорить не получилось. Если мы встречали кого-то, то люд старались бойче миновать мимо. Некто из наших туристов пробовал дать шоколадку бабе с ребятенком, однако она бойко бежала.
–​ Вашу делегацию снимали здешние журналисты – они тоже немотствовали?

– По прилету нас встречала ватага журналистов. Однако в диалог они не вступали. Я что-то осведомился по-английски, однако меня не осмыслили. Алкая, может, они ладили внешность, что не понимают.

«Пивной бар был очередной достопримечательностью»

– В Пхеньяне вы побывали пивной бар. Будто он выглядит?

– Бар отворили особенно для нас – это тоже показательная локация, очередная достопримечательность. Там по телевизору демонстрировали наш «Бирюзовый огонек», в заведении заливались русские песни, персонал болтал по-русски. Обычных посетителей не было. За раздельным столом сидели люд в фигуре, видаемо, сотрудники органов, выпивали пиво.

– Сколько стоило пиво?

– В районе 2 долларов кубок. Впопад, понять курс там невозможно, всюду находили по-разному. Цены указаны в местной валюте, однако на них можно не ориентироваться. Реальный курс доллара не отвечал туристическому. Расплачивались наличными. И невредно брать с собой неглуб/окие купюры: сдача не век находилась. Я алкал привезти на память местную валюту, однако мне не загнали.
–​ Будто вам здешняя кухня?

– В КНДР едешь не за деликатесами, а за эмоциями. Еда там простая, не велико лакомая, однако нормальная. Десертов и сластей особых не предлагали. Вручали хлеб, дольки яблок, рис, кимчхи, изощренные рагу.

–​ В здешние магазины ходили?

– Нас водили всего в туристические магазины, где, кроме нас и продавцов, никого не было. Один-одинехонек человек из нашей группы, какой болтал по-корейски, пробовал в здешнем киоске купить чипсы, однако продавщица ни в какую не алкала продавать.

Еще нас с группой журналистов отвезли на морской курорт, какой доколе закрыт для посещения. Там белокипенный песок и огромная полоса отелей на 4 км. Маловразумительно, будто они его планируют заполнить.
–​ Подключиться к Интернету в стороне по-прежнему невозможно?

– В отеле Пхеньяна был Интернет. Подключиться сложно, однако реально. Я оплатил полтора долларов за 10 минут. Смог забежать в запрещенные соцсети и позвонить по ватсапу. Однако когда подключились человек десять, Интернет возлег. На горнолыжном курорте Wi-Fi не было, нам предлагали воспользоваться их компьютером, чтобы выйти в Сеть. Зазвонист в Россию осуществлялся сквозь телефонистку, минута тары-бары-раста-бара стоила один-одинехонек доллар. Я катал номер на бумажке телефонистке, она набирала, дожидалась соединения и вручала трубку. От телефона выступало бессчетно проводов – я настолько понимаю, нас внимательно внимали.

–​ Иной один бы поехали туда?

– Поехал бы, однако не в кратчайшее времена. И программу избрал бы другую. Мне не хватило Пхеньяна.

–​ Посоветовали бы?

– Я бы посоветовал ехать туда тем, кто бессчетно путешествует. С нами в группе были ребята, какие полмира объездили, для них таковские поездки интересны. Людам, какие предпочитают пакетный отдых в Египте, Турции, Таиланде, подобный формат вряд ли покажется.