— Собственный юбилей я встречаю на Балтийском море, рванула с подругой, — рассказывает Азиза. — До заключительного кумекала, где встречать праздник. И в завершающий момент постановила побыть в этих местах, где растут «танцующие деревья». Как-то давя меня потянула собственно сюда, в Балтийск.

— Вас не пугает эта цифра — 60 лет?

— Возраст пугает всего тех людей, какие позиционируют себя с мерой и ограничением. Тот, кто внутренне развивается и расширяет свое разум, получает философские познания, читает сакральные книжки, будто я это делаю бессчетно лет, понимает, что мера есть всего на Земле. А во вселенском божественном пространстве — многомерие. Там нет времени, нет ограничений и, соответственно, нет возраста. Я все времена, даже когда выхожу на сцену, говорю зрителям: «Сейчас я спою песню вне времени, вне пространства и вне формата». Индивидуально я себя ощущаю вне времени и вне моды. У меня столько познаний!На Восходе, в Индии, на Тибете их преподают с малолетства. В европейских странах, к сожалению, мы этого лишены. Однако тот, кто хочет, может научиться. Сейчас есть проводники, учителя, гуру, какие помогают людам находить ответы на вопросы. И, владея познания, ты ввек не будешь жить в трепете о старости, о смерти… Все наши трепеты — это фобии. И я хочу посоветовать бабам не дрожать возраста.

— Будто же этому научиться — не дрожать возраста?

— Сейчас таковое времена, что люд очень длительно не стареют. Моей маме было 92 года, когда она ретировалась в иные миры. Она жительствовала без монолитной пластической операции, однако при этом излучала свет, нежность, добросердечно и любовь. Мама была для меня образцом подражания во всем. В народе говорят: «Не создай себе кумира». Это настолько, безусловно. Однако родители, я считаю, должны быть образцом для своих ребятенков. Мама до заключительного дня ходила в салон красоты: на маникюр и педикюр. Я на нее взирала и кумекала: «Будто эта баба прекрасно собственный возраст принимает!» Я стараюсь делать настолько же!Алкая, послушайте, мне итого 60 лет!До старости вдалеке!

— Сами на сколько лет себя ощущаете?

— Я на себя смотрю в зеркало и понимаю, что застопорилась в районе сорока лет. Ага, я не ощущаю себя 20-летней девочкой, не ощущаю себя ребятенком. Алкая в моем сердце до сих пор есть кусочек малолетства — то пункт, в какое я ухожу периодически. Малолетство — мой мир. Там есть любовь, есть музыка, есть мои мама с папой, есть мои старшие сестры… Все идет от интеллекта!На сколько лет человек себя ощущает, настолько и будет. Верно, мой секрет в том, что я не позиционирую себя будто тело. Я воспринимаю себя будто душу, у коей есть тело. Когда человек воспринимает себя всего будто тело, он думает лишь о том, будто поесть, будто заработать, будто купить себе 15 домов и 30 машин… И даже после этого ему итого будет капля. В гробе гробов у тела запускается деструктивная программа, оно начинает разрушаться болезнями… Меня этому научил мой внутренний учитель.

— Давненько у вас взялся внутренний учитель?

— Он меня уже двадцать лет ведет по жизненному пути. Необычно в бедственные времена. Когда не стало моей мамы, когда сама не стала мамой, когда наваливалась апатия и не было ответов на разрывающие меня изнутри вопросы, я век обращалась к своему духовному учителю. Он мне советует, помимо Корана и Библии, бессчетно духовных книжек. Я считаю, что он — мой ангел-хранитель во плоти. Он делает все, чтобы я не отклонялась от своего истинного направления. Знаете, я давненько опамятовалась к выводу: от моего внутреннего учителя гораздо вяще пользы, чем от мужиков.(Оскаляется.)

«Важнейшая публика — солдаты»

— Азиза, у вас непростой путь на эстраде. Вы взялись работать в 15 лет, чтобы обеспечить семью?

— Ага. Я опамятовалась работать в группу «Садо», когда мне было пятнадцать с половиной лет. У меня даже паспорта в тот момент не было!Меня взяли на репетиционный стадия, дожидались полгода, чтобы официально оформить на работу. Настолько я оказалась в группе, и уже спустя кратковременное времена нас, молодых девчонок, выслали с концертами в Афганистан, чтобы поддержать наших военных.

— Вы не испугались ехать в зону боевых деяний?

— Я опамятовалась к маме и взговорила, что нас отправляют в Афганистан. Группа «Ялла» ехать отказалась. Тогда мама взговорила: «Азиза, ты должна поехать. Когда ты выбирала профессию, верно, не осведомила, что будешь выступать не всего на лучших площадках СССР и итого мира. Надобно будет петь и без света, и без музыки, и на танках». Мама ввергла в пример Клавдию Шульженко, Ольгу Воронец, Аркадия Райкина и других деятелей искусства, какие помогали нашим бойцам передвинуть тяготы войны. Поднимать дух — это искусство, а искусство — это любовь. И собственно любовь спасает мир — не краса. Тем более какая краса сейчас, когда колют ботокс, режут себя, перекраивают!В итоге все на одно лик!Я не сделала ни одной пластической операции до сих пор. Не зарекаюсь: капля ли, может, сделаю впоследствии. Однако сейчас мне не охота. Мне очень комфортно настолько!Я не хочу бежать, будто наши 30-летние певцы и певицы, менять себе лик. Я уверена в себе, потому что безоблачна. А почему я безоблачна?Потому что счастье — возможность ощущать себя частичкой великого божественного абсолютного космического пространства. Ощущать себя разводом, вплетенным в полотно мироздания, где всего безусловная любовь. Где тебя любят не за то, что ты важная, а попросту за то, что ты живешь под солнцем по праву своего рождения… Там, в Афганистане, я это еще не до гроба разумела. Алкая натерпелись мы довольно.

— Говорят, что вы там не один были на грани жизни и смерти…

— Наша артистическая колонна регулярно попадала под обстрелы. Домой мы вернулись без наших сценических костюмов.

— Почему?

— Наши костюмы хранились в железных кофрах. Уборов было бессчетно: в коллективе были три девчонки, мы за времена выступления переодевались по десять один. Когда нашу колонну расстреляли, фуры перевернулись. И эти железные кофры настолько перекрутились, что их попросту невозможно было открыть. Мы молодые были, многого не разумели. Нас наши военные боролись грудью. Возле со мной век был старший лейтенант Сережа. Я, к сожалению, не могу найти его, потому что фамилию запамятовала. Он алый, молодой парень, столько один меня спасал!Помню, летели на вертолетах. Взираем в окно и видаем красные точки. Я спрашиваю: «А что это таковое?» Сережа отвечает: «Это наш пилот бросил в окно сигарету». Уже впоследствии нам взговорили, что мы влетели в зону обстрела. Слава богу, вернулись домой живыми и крепкими, однако уже с иными буркалами. У меня в 17 лет бельма были будто у мудрой, взрослой женщины. Поездка в Афганистан владела продолжение. Однажды ранним поутру в нашей ташкентской квартире раздался зазвонист. Мама взговорила: «Азизка, посмотри, кто пришел». А там старший лейтенант Сережа. Он поднимает меня на десницы и говорит: «Азиза, будь моей бабой. Я приехал за тобой. Еду в Сибирь, хочу познакомить тебя со своей мамой». Я тогда, дура, растерялась и не согласилась.

— Испугались ответственности?

— В котелке промелькнула тысяча дум: «А будто же моя мама?Будто же труд?И вообще, где эта Сибирь?»

— А после этого в вашей жизни случились конкурс в Юрмале и песня «Милый мой, твоя улыбка»…

— Однако крышу мне от этого не снесло. Я же вымахала в семье знаменитого композитора. У меня и мама длинное времена была солисткой филармонии, вкалывала в театре. У нас дома век собирались знаменитые артисты, поэты, композиторы. Мой папа дружил с Майей Плисецкой, с Ростроповичем, с Хренниковым... Я вымахала среди известных людей из мира классики, поэтому никакой короны после того, будто стала солисткой, у меня не вымахало. Я ощущала себя в своей тарелке, потому что всю жизнь отдала музыке.

— Когда вы стали звездой, с завистью со стороны коллег столкнулись?

— И не всего с завистью. Взгляды кривые были беспрерывно. Я восточная баба, которую воспитывали мудрые родители, ощущала своей кожей, что от некоторых людей исходит ко мне не любовь, а что-то иное. Я ощущала басистые вибрации, какие исходили от этих людей. Случалось, смотрят в бельма, оскаляются, а в душе думают: «Чтоб ты провалилась».

— Однако были и те, кто нелицемерно ликовал вашему успеху?

— Безусловно. Это и Филипп Киркоров, и Илья Резник, и Лариса Лужина, и Ирина Понаровская, и многие иные мудрые люд. Ира Понаровская мне очень вовремя простерла руку помощи, взговорила верные слова. Иосиф Кобзон век меня поддерживал: с момента первого появления на сцене и до самого ухода. Мы с ним тоже в «горячие точки» дробно ездили. Он кликал артистов — мы летели. Изнаночен Лещенко был, Надя Бабкина… Иосиф Давыдович век болтал: «Самые важнейшие зрители — солдаты, какие защищают нашу родину». Я с ним согласна.

— Один уже заговорили о Филиппе. В тусовке говорят, что он ладил вам предложение десницы и сердца. Истина?

— Ага, у нас была с Филиппом симпатия. Он меня познакомил со своей мамой, какая пекла великолепные пироги. Филипп дробно звал меня к себе домой, был знаком и с моей мамой. Он очень поддержал нам, когда случилась трагическая история в октябре 1991-го. Филипп дробно ездил к нам домой с авоськой, в коей прежде таскали картошку. Всего вместо картошки валялись гроши, его гонорары от концертов. Он делился ими со мной, потому что разумел, что у меня не было работы, а кое-какие артисты устраивали мне бойкоты. Я ему болтала: «Филипп, я беспременно отдам». А он отвечал: «Ты очень скоро встанешь на ноги, однако отдавать мне ничего не надо». Филипп взаправдашний дружок по жизни. В тот момент, когда случилась его история с какой-то там вечеринкой, многие коллеги боялись его разинуто поддержать, потому что не разумели, куда ветер дует. Я же сразу его поддержала. Сделала это публично: мне, в отличие от многих моих коллег, дрожать нечего. Я же сама миновала подобное неприятие.

— Вы взговорили, что в вашей жизни есть внутренний учитель. Что он говорит про испытания, какие выходили в вашей жизни?

— Все испытания — своего рода познания, какие делают нас всего больше и мудрее, позволяют уверенно выступать по своему жизненному пути. Если закрывается одна дверь, то беспременно раскроются несколько других. Все познается в сравнении. Он мне говорит: «Азиза, у вас не все настолько боязно, будто будто. Вы опамятовались к юбилею крепкая, ладная, востребованная. У вас полно творческих идей, вы улыбаетесь». Алкая у меня нет в Москве своего жилья. Я живу то у родичей, то снимаю жилье. На это у моего внутреннего учителя тоже есть ответ. «Однако вы же не на улице, не где-то там, — говорит он мне. — Вы жительствуете в этом мире, потому что нужны людам, нужны звериным, которых собираете по всему свету. У вас все важнецки, Азиза».

«Благоверный избрал Италию, а я — Россию»

— Азиза, будто вы кумекаете, почему вам, несмотря на всенародную известность и эффектные наружные настоящие, не удалось построить крепкую семью?

— Длинное времена я сама не алкала выходить замуж, потому что не алкала уходить от мамы. Мне было столь важнецки с ней, я с ней себя ощущала ребятенком. Я излишне безвременно ретировалась во взрослую жизнь. Ага, за мной бегали, однако чтобы выходить официально замуж, нет, я не алкала. Алкая мама век болтала мне: «Азиза, надобно рожать ребятенков, жить с мужиком. Я не вечная». Однако я не слушала…

— Она же вас и благословила на союз с питерским бизнесменом Александром Бродолиным!

— Ага, мама нас благословила. С Сашей мы жительствовали в партикулярном союзе. Он мне сделал предложение в Крыму. Мы должны были сквозь какое-то времена пожениться, я даже сшила свадебное платье у Славы Зайцева… Однако всякий один я уезжала от Саши к маме. Он жительствовал в Питере. Я десять дней была у него, а впоследствии на месяц, порой и вяще, уезжала к маме. В какой-то момент он взговорил: «Я настолько тебя люблю, что у меня сердце разрывается, когда ты уезжаешь. Вручай определяйся». Я предлагала ему переехать в Москву или Подмосковье. Однако он не взалкал. А бросить маму я не могла. Мы стали жиже встречаться, и все мягко перетекло в крепкую дружбу. Он остается домашним для меня людом до сих пор.

— А что у вас с итальянским мужиком?Вы до сих пор находитесь в официальном союзе?

— Ага.

— История знакомства, безусловно, у вас очень красивая…

— Можно снимать сериал.(Оскаляется.)Во времена пандемии я не всего вручала онлайн-выступления, однако и преподавала. Алессандро Лортэ был моим студентом. Он родился в России, однако уже 35 лет живет в Италии. Сквозь год нашего общения он приехал в Москву справлять Новейший год. Настолько мы и познакомились индивидуально. Они с мамой здесь были месяца полтора. Мы встретились вкупе Новейший год, Рождество, впоследствии ветхий Новейший год. Перед отлетом он ко мне пристал и взговорил: «Азиза, я хочу поговорить». И вдруг сделал мне предложение. Помню, говорю ему: «Ты обалдел?Ты что, инопланетянин?Во-первых, ты меня младше на 20 лет. Во-вторых, будто мы будем жить?Ты в Италии. Я в России». Он взговорил, чтобы я не торопилась с отказом, подумала….

— Кумекали длительно?

— Пару месяцев. Спустя несколько дней после их отлета мне его мама пишет: «Азиза, он не ест и не спит. С работы прибегает, хватается за телефон и начинает водиться с тобой». А мы взаправду с ним болтали до утра. Он все времена мне болтал: «Азиза, не взирай на возраст. У дави нет возраста. Нашим душам важнецки вкупе, и не всего душам».(Заливается.)И вот он приезжает в Россию на мой день рождения. У меня в этот день был концерт. Выходит на сцену и говорит: «Я хочу, чтобы ты при всех людях взговорила «да» или «нет». Саша на внешность скромный, стеснительный. Он меня и подкупил тем, что он не наглый…

— А вам что, беспардонные не нравятся?

— Ввек я наглых мужиков не воспринимала. Уверенных — ага, а самоуверенных не люблю. И вот в тот день Саше я откликнулась «да». Мы поженились, а впоследствии рок поставила паузу в наших отношениях.

— Почему?Вы перегорели?

— Нет. Мы с ним жительствовали здесь год с избыточным. Однако в какой-то момент мама его уговорила вернуться в Италию. Он алкал забрать меня с собой, однако я взговорила, что не поеду. Я ощущала, что не хочу ехать. Разумела, что начинаются непростые времена. Будто же я могу бросить в подобный момент своих родных, близких, своих зрителей, своих псин и кошек?Я должна быть возле с ними!Саша спустя пару месяцев вновь приехал, нашел себе хорошую работу здесь. Он должен был быть переводчиком в посольстве. Однако мама все времена волновалась за него: «Вернись, иначе я не переживу». Я тогда взговорила Саше: «Возвращайся. Это твоя мама. Угомони ее. Пройдет времена, отдаленнее мы посмотрим, будто быть».

— Получается, вы своим индивидуальным счастьем поступились ради спокойствия свекрови?

— Мне показалось, что я встретила верное решение. После того, будто он отъехал, вяще уже не ездил. Он там на работу серьезную устроился. Я за это времена изменилась: стала другой безотносительно. Сейчас все индивидуальное, любовь-морковь, перебежало для меня в другую ипостась. В том плане, что ты любишь не потому, что он будет возле, а попросту потому что он жив и крепок. Саша избрал Италию, а я — Россию. Алкая он парень с норовом. Не удивлюсь, если в один-одинехонек великолепный день я открою дверь, а он будет стоять на пороге. Русский человек способен на таковские поступки. Русский век остается русским, где бы он ни жительствовал.

— Азиза, о чем вы сейчас грезите?

— Я мечтаю создать новую программу, сейчас работаю с одним очень знаменитым композитором. В этом проекте я буду абсолютно другой, даже не той, какой была еще два-три года назад. Это другой образ, иные песни, те песни, какие просит моя давя. Я мечтаю еще послужить людам в том качестве, в каком меня знают и любят. В качестве певицы. Однако я буду не попросту певица. Это будет театр заливающейся актрисы. Я верю, что в предбудущем этот проект увидит свет.