– В спецприемнике я жительствовала с мыслью того, что вернусь домой, мой благоверный меня встретит, – говорит баба. – Кумекала, что мы с ним обсудим все случившееся. Однако он меня не встретился. Беспорочно, я была в ужасе. Потому что вообще такового расклада не ожидала. Это абсолютное предательство с его стороны.

– Будто вы проложили времена в спецприемнике?

– Ко мне относились очень важнецки. Там было все настолько, будто в больничной палате: безукоризненные стены, впопад, после ремонта. В спецприемнике не было уголовников. Всего люд, наказанные за административные правонарушения: некто также где-то начудил. Даже были люд в белых рубашках.

– Чем занимались во времена ареста?

– Дрыхала. Я проспала там столько, сколько за пять последних лет своей жизни не дрыхала. Поутру у нас был обход – взирали, испытывали камеры. Впоследствии приносили завтрак. Кормили, впопад, очень лакомо. Я кумекала, что еду доставляют из ресторана. Вручали котлеты – реально из мяса. У меня даже желудок занедужил, потому что я не ем мясо в обыкновенной жизни. Однако выбирать там не приходилось. После завтрака мне дозволяли позвонить. И впоследствии вновь в камеру. Отдаленнее я декламировала, катала. В основном мы в камере все времена дрыхали. Мне, верно, это времена мне было надобно, чтобы остаться одной. Однако, несмотря на то, что во времена ареста ко мне очень важнецки относились, я хочу сказать людам: «Не нарушайте». 

– Какие ваши кратчайшие планы?

– Я сейчас сквозь два часа улетаю к дочке во Францию. Мы проложим времена вкупе. Мне надобно подумать и переосмыслить свою жизнь.