Если очень постараться, то 7-8 ребятенками держава можно обеспечить. Ведь наши бабки смогли!Бросим момент, что наши бабки, а также их бабки и прочие праматери жительствовали в эпоху отсутствия контрацепции, кроме абортов.

Будто всего они смогли рожать крохотнее, то и стали рожать крохотнее.

Собственно поэтому поколение, рождённое до середины 50-х годов, гуще итого многодетное, а те, кто появились уже у них, ограничиваются несколькими ребятенками.

Капля того, в нашей стороне есть тенденция, что детвора из более поздних многодетных фамилий, рождённых в 70-х-80-х годах, когда численность ребятенков уже планировали, вырастая, сами предпочли иметь одного или двух, или вовсе оставаться бездетными. Будто же настолько, ведь во многих других странах подобный закономерности будто один и нет?

Бессчетно где выходцы из многодетных фамилий тоже становятся многодетными, существуют даже круглые многодетные династии, и это нормально. Безусловно, здесь играют свою роль благочестивые традиции и исторически выработавшийся семейный уклад, однако вот есть ли предпосылки к этому в сегодняшней России?

Ирэна, 45 лет. Меньшая из четырёх ребятенков в семье. Своих ребятенков нет. Дизайнер.

Ирэна — коренная москвичка. Из семьи военного. В свое времена родители покатались по гарнизонам. У неё есть братья 1972-го и 1974 года рождения и сестра 1975-го.

Ирэна гордится тем, что родилась в знаменитом роддоме на Арбате, имени Грауэрмана. Отец, предназначавшийся в тот момент в какой-то захолустный тайге, поспел отправить беременную супругу в столицу со старшими ребятенками к родителям.

«Если беспорочно, мама меня категорически не алкала. Столь, что папа восстал на колени, чтобы всего она не сделала аборт, — рассказывает свою историю баба. — Он клятвенно пообещал назвать ребёнка в ее честь, если народиться девочка. Мама у меня Ирина, я — Ирэна, разница в одну букву, алкая крещена тоже будто Ирина. Однако это все, чем мы похожи. Думаю, мама меня бросила не потому, что очень алкала, а из-за проблем с стезями, до кратчайшей больницы от в/ч, где тогда предназначался отец, надобно было ехать километров 500. Машину комполка, видаемо, по мольбе папы не предоставил. Поэтому прервать беременность мама попросту не поспела. За что я отцу очень благодарна».

Ирэна сразу указывает на годы рождения ребятенков в их семье.

«Вы же видаете, мы все утилитарны погодки. Между старшими братьями разница в два года. Вдогон родилась сестра, настолько будто мама очень алкала девочку. Я — последыш, появилась ещё сквозь три года, невзначай, будто вы разумеете, и абсолютно не вписывалась в уже выработавшуюся семейную систему. Сестра, коей почитай 50, до сих пор меня ревнует ко всему и всем, настолько будто инстинктивно где-то помнит, что как-то была самая меньшая и самая боготворимая, доколе на свет не появилась я».

Записки Ирэны из малолетства — бессмертные стирки, уборки, гул и галдеж, огромные кастрюли борща и пельменей. Пельмени лепили всей фамилией. Мыли в выходные тоже все вкупе.

Нормальных стиральных машин не было, и с самого утра в субботу надобно было заниматься этим процессом. Причём подгадать настолько, чтобы луковица семьи был не на службы, настолько будто без него не справились бы.

Белье всегдашне отжимал вручную отец, внутри огромного громыхающего бака находились какие-то валики, однако от них не было толку, они всего запутывали белье вкруг себя, и извлечение штук превращалось в настоящую пытку.

Жительствовали маломочно, несмотря на зарплату офицера. Отец ретировался в отставку майором. Мать ввек не вкалывала, однако это обыкновенное девало в таких армейских семьях, оклада главы семейства вряд хватало, чтобы всех прокормить. Про кружки, развлечения и прочее Ирэна и не кумекала ввек. Во-первых, на них не было оружий, во-вторых, времени у взрослых, потому что в кино или в цирк надобно было ехать в город. Поэтому общались всего дружок с дружком.

Из одежды донашивала то, что покупали старшей сестре. Алкая в какой-то момент, вспоминает моя собеседница, она переросла сестру, и обновки первой стали покупать уже ей. Что будило ещё большую ревность. Говорит, что в малолетстве с сестрой дрались беспрерывно. За модные вещи, за внимание родителей. Однажды та кинула ей в лик, что мечтает о том, чтобы Ирэны не было вообще. Что без неё все было важнецки. С братьями взаимоотношения складывались проще.

«Лет в двенадцать я стала дрожать, что в нашей семье возникнут еще детвора. Не знаю, откуда взялся этот страх, видаемо, что-то иррациональное. Даже прислушивалась ночами, что происходит в родительской спальне. Папа всегдашне не жадничал в проявлениях ощущений к маме. Эти бессмертные касания, какие-то нежные словечки, удобопонятные всего им обоим, даже на людях... ребятенков, то есть нас, меня от итого этого, если беспорочно, выворачивало наизнанку», — сознается сейчас она.
В гробе 80-х родители вернулись в Москву, можно сказать, что повезло. Настолько будто в армии абсолютно перестали платить, пришлось увольняться и зарабатывать на жизнь в большущем городе.

«К тому моменту братья зачислились в военные училища и разъехались, сестре вывалился карт-бланш: в 1995 году загнулась наша баба, и осталась квартира на Павелецкой».

Ирэне было дико обидно, почему не ей, однако настолько будто она была ещё несовершеннолетняя, то конфликт бойко погас.

«Я вышла замуж в 18 лет. Что там вышла — вывернула. Буквально за первого встречного. Благоверный был ветше меня и бизнесмен, мы познакомились, когда я подрабатывала моделью. Нет, беспорочно, моделью… Ничего такового. Снималась для журналов и на презентациях. Денег у родителей по-прежнему не хватало, надобно было помогать братьям, какие к тому времени тоже уволились из армии, ага и сестра развелась и осталась с крохотным сыном».
Сама Ирэна ввек не задумывалась о детях. Объясняет тем, что с ранних лет нахлебалась «этого колхоза». Благоверный очень алкал наследника. Вначале отговаривалась тем, что еще излишне безвременно и она молода, надобно пожить для себя. Впоследствии попросту переводила разговор на другую тему.

«Ну, не было у меня подобный надобности. Я знаю, что многие себя заставляют рожать и изводятся, ненавидят этого малыша и свою загубленную молодость. Я же вижу по своей матери, что ей и одной сестры было бы вполне довольно, не хватает у неё любви на всех, ресурса нет. Это не ахово и не важнецки — это жизнь», — разводит десницами баба.

С мужиком она развелась, когда выяснилось, что у него есть взаимоотношения на палестине. Говорит, что тот не алкал официально расторгать союз, объяснял, что это настолько — ерунда, однако любит он все-равно всего ее одну. Ещё бы им ребёночка…

«Мы разъехались по моей инициативе. У него дочь уже школу заканчивает. Я ему желаю итого самого важнецкого и нисколько на него не оскорблена. Алкая его баба ещё несколько лет находила меня своей соперницей, названивала, когда его не было дома, и болтала в трубку гнусности. Можно подумать, что это я его у неё увела, а не наоборот, — усмехается Ирэна. — Нет, я ни о чем не жалею, алкая официально замуж настолько вяще и не вышла и ребятенков у меня нет. Как-то наш отец заливался, что если всякий из нас родит ему четверых внуков, то у нас дома будет без малого взвод… Он научит всех ходить порядком и будет гордиться на параде 9 мая. Однако настолько получилось, что внуков у мамы с папой итого двое. От самого старшего брата и от сестры. Если мне охота младенческого гула и галдежа, то я общаюсь с племянниками. Однако это все дозированно, и когда этого хочу я, а не 24/7, будто в свое времена пришлось моей маме».

Ирэна считает, что, безусловно, в многодетных семьях есть и свои плюсы, необычно сейчас, когда родители уже пожилые и заботу о них можно разделить на всех поровну. Однако в круглом никаких других преимуществ в этом взаимоотношении она не видит. Особая близость у неё есть всего с братьями, а с сестрой, несмотря на то, что живут на соседних улицах — супруг бросил Ирэне большую квартиру — до сих пор водятся мерзло и всего в родительском доме.

«Всего недавно мы почувствовали себя большенный фамилией. Иной брат женился во иной один и позвал нас всех в гости. Мы заливались какие-то ветхие песни из 80-х, смеялись, дурачились и ощущали себя, будто прежде, ребятенками. Может быть, у него некто скоро родится, не знаю… Будет папе ещё один-одинехонек внук. Я уже аккуратно родителей внуками, по возрасту, не осчастливлю и, если беспорочно, не жалею об этом. Алкая, верно, настолько не встречено говорить в нашем обществе. Однако важнее не иметь ребятенков вовсе, чем иметь их и не любить», — заключает она.

Елена, 41 год. Старшая из пяти ребятенков в семье. Юрист. Единственному сыну — 18.

«Самое адово мое воспоминание глядит к 1995 году. Мне было лет 13, и мы с мамой поехали к далеким родичам в деревню, настолько будто они задавили корову и торговали мясо. Мы жительствовали в крохотном городе в регионе, есть было абсолютно нечего. А дома ещё четверо ребятенков крохотен крохотна крохотнее, которых надобно было тоже кормить», — вспоминает баба.

Она век удивлялась своей непохожести на остальных. Все в их семье светленькие, и всего одна одна — брюнетка. Ага ещё крохотная и худенькая, а другие рослые. Мама блондинка тоже. И отец. Всего когда в школу пошла, то сопоставила, что фамилия у неё одна, а у остальных — иная.

— Мой кровный отец развёлся с мамой, когда мне и года не было. Впоследствии она вышла замуж ещё. Отчим был взыскательный и деспотичный. Все надлежит было быть по его, и никак иначе. Сколько себя помню, ввек не сидела без девала. Бессмертно что-то драила, училась, помогала маме и нянчилась с малышами. Не было такового, чтобы я без девала прогуливалась с подружками во дворе. В одной деснице одна сестра, в иной — иная, и сиди с ними в песочнице или валяй на качелях», — минорно оскаляется моя собеседница.
Впопад, по ее словам, к другим ребятенкам отчим глядел иначе. И алкая безукоризненно вещественно всем доставалось равновелико, по отношению к ней чувствовалось, что падчерицу дядька не жаловал. Скорее, терпел будто бесплатную рабочую силу.

«Тогда это объяснялось попросту. Я должна помогать. Потому что маме нелегко, потому что у нас крохотные детвора, одна из которых — инвалид. Наша третья сестрёнка родилась с ДЦП, и в довольно тяжёлой фигуре, интеллект сохранен, однако плотски с трудом обслуживает себя, она и сейчас живет с мамой», — говорит рассказчица.

С высоты нынешних лет ей будто, что вяще итого родители боготворили меньшего брата. Он пятый. Собственно на него возлагали самые большущие надежды. Его баловали и позволяли ему все. В итоге, будто оно всегдашне и бывает, из парня ничего не вышло. По молодости вряд ли не очутился за решеткой, тогда многие баловались наркотиками. Вовремя образумился, однако до сих пор сидит на шее у матери, пересудом нигде не работает и нелицемерно считает, что это ему все должны.

«В малолетстве я взирала сказку «Морозко» и кумекала, что это аккуратно про меня. Всего вместо одной Марфушеньки-душеньки круглая орава, коей я должна вытереть нос, отвести в младенческий сад, ввергнуть из школы, приготовить поесть, выучить с ними уроки… И все это под неусыпным надзором отчима», — рассуждает Елена.

Когда отчим вдруг умер, ей было 13. А младшему брату итого — 3. Тяжёлое лихолетье, проклятые 90-е. Гадать было не на кого. И поэтому, вместо того, чтобы заниматься собой, она фактически заменила матери родителя.

«Оказалась, что мама не может без большого плеча. И этим плечом стала я. То есть, помимо безукоризненно физических домашних обязанностей, на меня ещё навешали и моральный долг. «Я должна, потому что маме трудно», «Я должна, потому что вяще некому». Я попросту должна всем по жизни».

Самое жуткое воспоминание малолетства. Под Новейший год они с матерью отправились за мясом к далеким родичам в деревню. Вначале на автобусе, впоследствии на поезде. Родичи расщедрились и помимо говядины, загнали им ещё яиц, творога, молока.

«Я не помню, что это еще была была за туша в привесок. Козла, что ли?Алкая не уверена, что козлов едят. Может быть, это был баран?Мне завалили его в рюкзак и оттуда торчала освежеванная нога. Мы длительно выступали пехом до станции. Затем мама упрашивала проводницу посадить нас в поезд, потому что билетов перед праздниками не было. Демонстрировала свое удостоверение многодетной, объясняла, что вдова, что ребятенков нечем кормить, видала ее скептическую улыбку: на фига тогда было столько рожать?Впоследствии все же она нас впустила. Важнее бы не пустила», — вздыхает Елена.
Она споткнулась на подножке. И все продукты полетели долу. Яйца разбились. Верно, их было три десятка или даже вяще. Она до сих пор видит эту картину будто бы со стороны в замедленной киносъемке. Растерянную девочку Лену. Канареечные желтки на белокипенном декабрьском снегу. Слезы на глазах матери.
«Основное, что козел, или кто это был, остался цел», — смеётся Елена сейчас. Его и ели месяц или два.

Закончив школу, она отбыла поступать в Москву. И настолько будто все и век ладила на пятерка - отчим постарался и вылепил из неё перфекционистку, то со своей золотой медалью будет воздушно зачислилась в один-одинехонек из топовых вузов.

«Если беспорочно, мне хотелось быть подальнее от них всех. Быть одной. Попросту затвориться в своей горнице, и чтобы возле никого. Я и в общежитии выжила всего год, впоследствии азбука подрабатывать, освободила комнату в коммуналке, где меня никто не трогал», — говорит она.

Тем не менее, часть от своего заработка она неизменно отсылала домой. Попросту не могла иначе. В двадцать с небольшим лет отправилась на Далекий Восход, в качестве пиарщицы на здешние выборы. Настолько будто там можно было заработать на квартиру. Временами приходилось спать вряд ли не с оружием под подушкой, несмотря на нулевые, методы ведения конкурентной борьбы кандидаты не выбирали. Там же познакомилась с предбудущим мужиком.

«Сразу после возвращения мы поженились, потому что я дожидалась ребёнка. Это приключилось как-то спонтанно, я не очень его алкала, однако не очень-то и разумела, что надобно делать, чтобы не забеременеть. Маме некогда мне было объяснить, а во времена учебы приходилось не до этого», — оскаляется она.

Рождение сына никак не повлияло на то, что на барышне висела ещё и родительская дом. «Это мой крест, что я могу поделать?У мамы крошечная зарплата, которую она умудрялась ещё и тратить на брата, пенсия сестры по инвалидности… Все другие решения на мне. Кому куда заниматься, будто устроить на работу. Я пробежала огромное численность книжек по психологии, посещала психотерапевта, и понимаю великолепно, у нас в семье была ложная расстановка сил, что настолько невозможно – позволить подростку в 14 заместить роль родителя. И это была очень тяжёлая и не по возрасту ноша».

Сейчас сыну Елены 18. В былом году парень закончил школу. Зачислился на платное филиал в престижный вуз. Мать говорит, что готова оплатить ему начальный взнос по ипотеке, будто всего он капельку встанет на ноги. По ее мнению, детвора должны жить врозь и решать свои проблемы сами.

«Я очень люблю сына, однако все жду, когда я смогу остаться в своей квартире одна. Благоверный интроверт, и он мне не мешает, необычно, когда работает и его нет дома. А он очень бессчетно работает, будто, впрочем, и я», — утверждает баба.

На вопрос, почему она не опросталась алкая бы второго, достаток вполне позволяет, Елена машет десницами: «Ага ни за что. Я козла этого в рюкзаке вовек не забуду. И бельма матери, какая разумела, что ей нас надобно чем-то кормить. И свое ощущение вины перед сёстрами и братом. Одного ребёнка я прокормлю аккуратно, а вот пятерых - нет. Я у себя одна».

Патриархат ведет к многодетности, матриархат — наоборот

«Этот эффект зовется «эффектом Фрейда», если вы помните, то сам великий психиатр вырос в многодетной семье, где, вкупе со сводными, вырастало десять ребятенков, и панически дрожал не прокормить собственную многодетную семью, где ребятенков было шестеро. И поэтому многое в его теории недозволенной и задушенный сексуальности, в том числе, идёт и оттуда», — комментирует клинический психолог Елена Асланова.

Все мы родом из малолетства. Это истина. Будто истина и то, что чем вяще ребятенков в семье, тем сложнее она живет. Если это, безусловно, не дом олигарха.

Когда детвора растут в среднестатистической многодетной семье, они гуще итого недополучают внимания и материальных благ.

«Необычно, впопад, это дотрагивается средних ребятенков, — продолжает Асланова. — Им доводится донашивать за старшими и ухаживать за меньшими. Когда они вырастают, у них закрепляется эта модель поведения, и в дальнейшем для своих ребятенков они вовсе не хотят, чтобы те повторили их судьбу, поэтому семьи этих ребятенков гуще итого становятся детоцентристскими. В них все подчинено ребёнку, гуще – единственному».

«Я сама вымахала в семье, где баба была из многодетной семьи. А вот уже мой отец был единым ребёнком. И баба век болтала, что ей не хватало внимания родителей, и для себя она постановила, что не хочет повторить подобного», — продолжает Асланова.

Вообще многодетные семьи делятся на две категории. Там, где управляет отец и царит патриархат — гуще итого это его решение иметь множественное потомство, а мать не получает лева выбора. И речь даже не идёт о непосредственном фертильном силе, попросту баба поступает настолько, будто хочет благоверный. И расплачивается за это сполна.

И семьи, где ведущую роль играет супруга. И вот если многодетность — это выбор собственно матери, то перед нами всегдашне более оптимистичный вариант предбудущего для ребятенков. Девочки в этом случае не дрожат сами повторять подобные модели, настолько будто видят перед собой пример, когда многодетность добровольна и радостна. Однако при этом тоже абсолютно не беспременно, что они будут рожать очень бессчетно.

Отец-патриарх выбирает численность, а мать — качество жизни уже рождённых ребятенков. Потому что понимает, что дать жизнь человеку, алкая и это очень бедственно, вдалеке не все в нашем мире. Его надобно ещё и вырастить.

Однако было бы ложным, если бы не удалось найти многодетную семью, где родители сами вышли из многодетной семьи. Таковое ведь тоже наверняка есть.

Лилия и Сергей опростались четверых своих ребятенков и взяли троих приемных. Сейчас чете 45+. Она педагог, он — водитель.

«Планировали-то мы будто один приёмных, а свои получились как-то сами», — оскаляется Лилия.

У ее родителей ребятенков было трое. У благоверного четверо.

«Все, безусловно, зависит от уровня достатка. Мой отец вкалывал ведущим инженером на большущем предприятии, и мы ни в чем не нуждались. Тогда будто у Серёжи родители очень простые и деревенские. И он век болтал, что с малолетства всерьез подходил к этому вопросу и находил, что он сам имеет лево дать все всего одному ребёнку. Я же не ощущала себя ущемлённой. Даже наоборот, это настолько здорово иметь двух сестер!Мы век были вкупе. Будто тройняшки. Родители были трудягами необычайными. У нас все было, и мы ни в чем не нуждались. Корпеть и зарабатывать в нашей семье было абсолютно обыденным делом. Большущая дом — это великолепно, весело и важнецки. Когда мы познакомились с Сергеем, я как-то смогла ему это объяснить и снять этот блок», — рассказывает она.

У одной сестры Лилии сейчас трое ребятенков. У иной — двое. Сама она в определённый момент постановила стать не попросту многодетной, однако и приёмной матерью.

«Старшие вымахали, и я осмыслила, что мне дома порожне. Абсолютно некуда себя приложить. Это было всеобщее решение с мужиком взять детишек из приюта. О чем мы тоже ввек не пожалели», — считает баба.

Увы, если у наших дедов возможности планирования семьи не было, то сейчас она есть, и лишать настолько запросто человека выбора в самом основном для любого спросе — будто строить свою судьбу и сколько ребятенков иметь, не выйдет даже у власти. Если беспорочно, это вызывает всего дикое раздражение. Будто диалог немого с глухим. Необычно если учесть, что наше держава, будто знаменито, воздушно меняет свои приоритеты. Вчера это было «а мы вас не выканючивали ребятенков рожать», ныне – «рожайте до пенсии». А что будет завтра?И не останутся ли многодетные родители с малыми на руках за чертой скудости, понадеявшись на очередные слова сверху.