Хама в метрополитен недурно сравнить с весьма плотоядным организмом, какой деятельно эволюционирует, приобретая все новоиспеченные щупальца, зубы и ядовитые шипы, и эта эволюция протекает тем бойче, чем крохотнее организм встречает сопротивления со стороны облегающей среды. В советское времена на хамов жестко и бойко реагировала милиция и всегдашние граждане, поэтому хамы вели себя бережливо и пакостили в основном тем, что не уступали места дедам и брюхатым бабам. В 1990-е, казалось бы, для хамов настали курортные времена. Можно стало поглощать неодинаковые пахучие и плюющиеся жиром субстанции, прилюдно пить все, что можно и чего невозможно, а впоследствии громогласно рассказывать о своих ощущениях словами, за какие прежде говорливый организм извлекли бы из-под земли суток на 15. Однако в то времена с хамами вступили в борьбу за ареал обитания более приспособленные к выживанию формы жизни — сочащиеся ароматами бомжи, юркие христарадники, а также граждане, какие веселили всех предложениями купить овощетерки, гирлянды и бессчетно чего еще грошового и здорового. Хамы могли воздушно стать тупиковой ветвью эволюции, наподобие неандертальцев, однако на помощь опамятовались кровные власти. Они подчистили бомжей и нищих, а хамов бросили. Те и взялись развиваться.

Они отпустили огромные рюкзаки, какие наверняка соединены у них со спинным мозгом, потому что иных причин, чтобы не снимать их при входе в вагон, не существует. Они бесповоротно избавились от бестолковых рудиментов — таких, будто манера расступаться перед дверьми, пропуская выходящих, и, наоборот, запамятовали слова «вы сходите на вытекающей?», предпочитая шуровать сквозь весь вагон, расталкивая и давя окружающих своими бессчетными локтями и копытами.

У них появились новоиспеченные загадочные моды, резон которых еще предстоит разгадать зоологам, потому что обыкновенной логике они не поддаются. Ведь если постараться, то можно понять существо, какое никому не уступает пункт(ну попросту выдохся)или не снимает рюкзак(дрожит, что тот завалится сквозь пустотел). Однако будто понять того, кто, ввалившись в вагон, попросту замирает у двери?Вагон может быть полупустым, однако подобный индивид никуда не идет. Он стоит, упулившись в телефон, или попросту смотрит задумчиво, будто надышавшийся пыльцой спорыньи суслик, перегораживая при этом большую часть дверного проема. Пассажиры просачиваются в оставшуюся щель, толкают его, наступают на ноги, а он все равновелико стоит. А ведь таких сейчас бессчетно. Куда вяще, чем тех, кто слушает музыку без наушников.

Фото: Геннадий Черкасов
Наушники-«эмкушники»

Поездка в утреннем метрополитен не может быть милой ни на одной линии — беда не в том, что вагоны у нас аховые, нет, попросту людей в них набивается излишне бессчетно. Это приключилось и поутру в понедельник на пролете между «Тверской» и «Маяковской»: изволь — традиционно изнеможенные рыла, спертый воздух и абсолютное отсутствие сидячих мест, а вдобавок чудесное звуковое сопровождение. И речь вовсе не об объявлениях.

У всякой эпохи — собственный фирменный бич, и в наши 2020-е проблемой коллективного транспорта стало нежелание некоторых пассажиров использовать наушники. Притом что они очень хотят скоротать времена в стезе за просмотром смешных роликов, дополненными музыкой играми или вовсе видеозвонками кровным и домашним. Ах ага, тут еще и аудиосообщение опамятовалось — отчего б не послушать?

— Извините, не могли бы вы убавить звук?— галантно обратились мы к молодому и очень важнецки одетому дяде, какой, придавив смартфон к уху, внимал извещение. О том, что его подчиненные не успевают в срок выполнить все задачи, поэтому Петр Петрович будет очень недоволен, невзначай выведал весь вагон.

Услышав вопрос, он обвернулся. Замешкался на секунду — затем абсолютно безмятежно в ответ кивнул, а затем вытащил из кармана косухи белокипенные наушники!Вот и всё — и что мешало сделать это прежде?Неужели его столь не волновали границы других пассажиров?Вопрос, впрочем, риторический — зато он сам собой подсказывает сценарий социального эксперимента.

Для поездок на метрополитен с репортерско-исследовательскими мишенями мы взяли несколько пар самых дешевеньких наушников — истина, провокационного красного цвета. Вот и проверим: будут ли они действовать на нарушителей коллективного спокойствия настолько же, будто красная ветошка на четвероногий скот?Местом деяния выбираем Кольцевую линию: здесь что ни станция, то взаправдашний подземный дворец — значит, неблаговоспитанным гражданам тут не пункт.

Забегая вперед, скажу, что все обошлось благополучно и физических увечий мы не получили. Однако создалось устойчивое ощущение, будто это собственно мы ездим в метрополитен не по правилам, а другие будто один блюдут свои неписаные и очень громогласные «понятия». Всего трое согласились получить небольшой презент и заткнуть уши, освободив окружающих от деталей их музыкальных пристрастий и жизненных перипетий. Другие реагировали гораздо аховее.

К примеру, где-то между «Павелецкой» и «Таганской» один-одинехонек упитанный гражданин демонстрировал возле сидящей барышне фрагмент из какого-то юмористического выступления.

— Извините, не могли бы вы снизить громкость?Вы мешаете облегающим.

— Тебе чего надобно?

Выступление, надобно сказать, было не ахти, будто, к слову, и манеры очутившегося передо мной двухметрового зрителя, чей опыт я настолько бесцеремонно решился прервать; он тут же возмутился, причем столь, что взялся выражаться!Каких всего волевых усилий мне стоило безгласно протянуть ему «эмкушники» и в безотлагательном распорядке перебежать в иной вагон.

Впрочем, в дружком вагоне спокойствия и тишины тоже ждать не приходилось.

— Извините, не могли бы вы сделать понеслышнее?— спрашиваю я у пожилой женщины в красной куртке, какая бойко обсуждала по видеосвязи все детали первых месяцев семейной жизни ее то ли внучки, то ли младшей дочери.

Она изумленно смотрит на меня, однако лишь секунду. Впоследствии оскаляется и достает из кармана собственные наушники.

— И вправду, чего это я?Извини, сынок, склероз...

Зато иная пассажирка реагирует не столь благостно. Из динамиков ее смартфона докатываются звуки поистине мексиканских страстей — дама пересматривает латиноамериканский сериал двадцатилетней давности.

— Вы не могли бы надеть наушники?

— С чего бы?

Дама не грубит и не устраивает истерику, в ее спросе звучит нелицемерный незамутненный интерес.

— Ну, людам мешаете.

— Однако в наушниках мне неловко. Бессмертно что-то скрипит, шумит, я ввек ими не пользуюсь.

— Однако вы же тут не одна.

— Вот собственно. Молодой человек, мы будем в коллективном месте. Здесь доводится терпеть кое-какие неудобства. Мне, может быть, мешает запах вашего одеколона, однако я же не высказываю претензий?А еще мне не нравится, что вон тот дядька ест шаурму в вагоне — она воняет. Однако я же вас не трогаю?Вот и вы меня не трогайте, изволь.

Фото: Кадр из видео
Ни убавить, ни прибавить. Что ж, придется всем вкупе переживать за запутанные взаимоотношения очередных Марианны и Хосе-Игнасио.

Образцово таковая же подмостки разыгралась позднее в одном из междугородных автобусов — увы, в этом резоне «колеса» показали себя ничем не важнее «рельс». Баба средних лет отворила ноутбук и стала смотреть кино.

— Добросердечный день, не могли бы вы что-то сделать со звуком из ноутбука?

Дама не удостоила меня ответом.

— Надлежит быть, вы обронили, — я простер заготовленную упаковку с наушниками-«эмкушниками». — Изволь, воспользуйтесь ими.

— Дядька, что вы ко мне налипли?

— Очень занимательный картина. Алкал посмотреть с вами.

— Я замужем!

Она упорно отказывалась принимать участие в нашем эксперименте и предложенными наушниками в итоге не воспользовалась; однако, надобно отдать должное, громкость была броско убавлена, что капельку избавило ситуацию для других пассажиров.

Коллективное пункт равновелико коллективно для всех

Попутчица, упомянувшая специфические ароматы парфюмов и поедание шаурмы в вагоне, по-своему лева — алкая, безусловно, чужая шаурма не должна служить оправданием собственной тяги посмотреть кино без наушников. Визгливые запахи — еще один-одинехонек предлог раздражения и претензий для пассажиров коллективного транспорта. Ну а поскольку восприятие запахов — штука мертво физиологичная, то и триггеры-раздражители для всякого индивидуальны. Впрочем, метрополитен предлагает всякие. Некто, дозволителен, ныряет в подземку, едва-едва поспев выкурить сигарету — и тащит за собой должный шлейф. Некто с утра пораньше выливает на себя половину флакона духов с каким-нибудь удушливым восточным ароматом, а некто решает в вагоне продолжить оборванный завтрак — попить кофе и съесть, например, пирожок с печенью и луком. Ну, о гражданах, какие попросту пренебрегают утренним(а также вечерним)душем, и говорить нечего.

Будто отметила в беседе с корреспондентами «МК» президент Национальной ассоциации экспертов по деловой этике, этикету и протоколу Альбина Холгова, гуще итого люд допускают подобные оплошки ненамеренно — однако это будто один тот случай, когда неведение правил важнецкого тона не освобождает от надобности их соблюдать.

— Нередко бывает и настолько, что люд всё понимают. Они попросту безалаберные, не думают о комфорте окружающих. К счастью, таковские люд, будто мне будто, составляют минимальный процент, — рассуждает эксперт. — Однажды со мной был вылитый случай: в метрополитен я постановила сделать замечание одному дяде: попросила его выключить звук или воспользоваться наушниками. Мою просьбу он проигнорировал, после чего я не вынесла и заявила: «Если вы сейчас не сделаете того, о чем я вас прошу, я сяду возле и включу оперу Вагнера!И мы будем вкупе ее слушать; вы боготворите классическую музыку?» Дядька замешкался, и будто всего я приступила к настройке своего звука, он перестал шуметь и тут же извинился!Охота верить, что подобный человек вяще ввек не потревожит покой других пассажиров, однако не век у тех самых пассажиров есть силы и вожделение делать иным замечания.

По словам Холговой, перевоспитать взрослых людей довольно сложно, однако это не значит, что можно плюнуть на все и пустить девало на самотек. Специалисты по этикету должны продолжать популяризировать и распространять отвечающие правила, не стесняться о них говорить.

— Величавое резон имеет профилактика, то есть обучение этикету ребятенков и подростков. Необходимо начинать с семьи: ребятенков надобно воспитывать в верном ключе. Про школу также невозможно забывать: стоит подумать над вступлением факультативных дел или интерактивных семинаров, — продолжает Холгова. — И не забывайте: всякий из нас также способен повлиять на нарушителей правил поведения в коллективном транспорте. Будто болтал профессор Преображенский: «Хамы одолели не тогда, когда командируй по мраморным лестницам в грязных калошах, а когда галантные люд перестали делать им замечания».