В Орске функционируют несколько МФЦ. Два сейчас вне зоны доступа – к ним всего вплавь. Орудующий остался один-одинехонек, куда направляют всех пострадавших от наводнения.

Люд часами томятся в очередности, чтобы оформить заявления на выплаты. Колотятся за жалостные по сравнению с утратами 20 тысяч рублей, какие положены для поддержки штанов на первое времена. Пробуют получить 100 тысяч при обстоятельстве, если докажут, что дом был в полосе подтопления. Казалось бы, не ахти какие суммы по мнению некоторых, однако для пострадавших всякая копейка на счету.

Я подъехала к МФЦ в полдень. Хвост очередности заканчивался на улице. Внутрь не прорваться.

— Дом — не мой, однако барахло моё. Я там жительствовал с хозяином, трое ребятенков у меня. Мне положены алкая бы 20 тысяч?Разъясните кто-нибудь, — вопил на крыльце МФЦ уроженец Средней Азии.

— Я стою в очередности 505-я, талон мне дали, однако боюсь, до закрытия не успею, — жаловалась потерпевшая.

— Я в 9 утра опамятовалась, у меня талон номер 182…

Возле туда-сюда ходит баба в резиновых сапогах: «У меня машина под водой. Внук на вахту отъехал. Благоверный посинел от холода, круглыми днями в воде. Вчера он упал, телефон утонул. Я в бомжатской куртке с чужого плеча, напялила мужские башмаки на пару размеров вяще, других не нашлось. Что таковое 20 тысяч?Мы за эту неделю вяще денег потратили на газовые баллоны, продукты»…

«Карты уплыли вкупе с телефоном»

Протискиваюсь внутрь. В помещении духота.

— Почему люд не подают заявки на "Госуслугах", настолько же покойнее?— спрашиваю у сотрудника МФЦ.

— Вы видали этих людей?Они до сих пор кнопочными телефонами употребляют, — кидает в ответ сотрудница. – Бабушки-дедушки не регистрировались на "Госуслугах", у многих нет банковских карт, наличными расплачиваются, по старинке. Многие даже паспорта запамятовали в затопленных домах.

— Моей маме пенсию носит письмоносец, ей настолько покойнее, — подтверждает некто из присутствующих.

Близ железны сотрудница МФЦ спрашивает посетителя: «Где собственник жилья?». Ответ: «Он на кровле сидит».

В МФЦ я завидела всю трагедию русского народа. Сконцентрировавшиеся болтали про неподъемные кредиты, ипотеку, жаловались на басистые зарплаты и черствых чиновников. Не жизнь, а хождение по пыткам.

Орчане не стесняются кричать о проблемах. От камер не запрятываются. Они хотят быть услышанными.

— Мои деды лишились дома, употреблять банковской картой они не умеют. Всякий месяц я ездила и снимала им наличные, — разговорилась баба лет 45. — После потопа они боялись сознаться, что их карты уплыли вкупе с телефоном. Я за голову схватилась, когда выведала. Выплаты ведь производят до 4 мая. Отпросилась с работы, поехала в банк, сквозь пять дней всего сделают новоиспеченные карты.
С ноги на ногу переминается пенсионерка: «Неужели невозможно пожилым по паспорту выдавать гроши. Видать ведь, кто прописан в полосе подтопления».

Из здания выходят деды в домашней одеже. Баба поддерживает под руку благоверного. Вдогон дед на костылях. За ним парень без ноги.

— Вот посмотрите на них. В тапочках, в халатах, ну какие им «Госуслуги»?– вздыхает барышня. – Я сама жду, когда вода уйдет, хочу к дому миновать, посмотреть, что от него осталось. Нам взговорили: в доме ничего не трогать, доколе специалисты не произведут оценку ущерба. Я независимых экспертов приглашу, алкая и придется заплатить. Не доверяю волям.

Фото: Ирина Боброва
Иная орчанка делится проблемами: «Отец велико сдал после потопа, надобно его в больницу положить. Мама ещё придерживается. Они два месяца назад взяли технику на 140 тысяч. Длительно откладывали с пенсии. Взяли холодильник, морозильную камеру, отопительный конвектор, микроволновку и стиральную машину, которую даже не поспели подключить».

На крыльцо выходит дама, представляется волонтером, протягивает листовки: «Мы помогает с кредитными каникулами. Может, кому ипотека надобна или арендовать комнаты погрошовее?Наши риэлторы договорятся».

Люд берут визитки. Некто тихонько возмущается: «Нашли времена для кредитов и ипотек?».

— Я живу в аварийном доме 1949 года. Капремонт нам обещались сделать в 2032 году. Вряд ли он доживет столько лет после потопа, рухнет. Что делать?– обращается к волонтёру баба.

Волонтер говорит что-то про «гражданскую ответственность администрации Орска», мол, дом наверняка был застрахован царством, предлагает забежать на сайт страховой группы: «Они скидывают памятку, какие документы нужны. Вы будете владеть информацией. Или названивали на горячую линию и заявите о страховом случае».

«Будто у вас все просто», — сплюнул от досады дядька.
— Меня с работы не отпускают, чтобы заняться проблемами. Что делать, интеллекта не приложу, — повисает в духе вопрос еще от одного посетителя.
— Можете позвонить на горячую линию трудовой инспекции, — предлагает все тот же волонтер, какая болтала про страховую компанию.

— На горячей линии отвечают: все вопросы решать с работодателем. Я на заводе работаю, мне навстречу не пойдут.
Волонтер пожимает плечами: «Ничем помочь не могу».

«Вернемся в сарай, если стены останутся»

Пожилая баба в плате облокотилась на перила. Возле с ней дочь и внучка.
— У нашей семьи два частных дома залило, — рассказывает дочка. – Благоверный, два брата и сноха сидят на крышах. Туалет там оборудовали, заборчик сделали. Ходят в ведро, впоследствии его выплескивают на улицу. Недавно им удалось помыться… С провиантами все важнецки. Запасы заблаговременно сделали, когда в новостях взговорили, что грядет потоп. Однако такового масштаба никто не ожидал. Гвоздили, что дамба под контролем. На самом деле, в затопленных районах полно народу на крышах поселились, караулят добросердечно. Напишите, будто там дома обворовывали, а впоследствии поджигали, чтобы замести следы. По слушкам, три-четыре дома сгорели.

— Вроде сейчас те районы патрулирует полиция.

— Наши домашние полицию ни разу не видали. Мародеры ездят на моторной ладье по 3-4 человека. Объезжают территорию, присматриваются к домам. Впоследствии один-одинехонек остается на шухере, трое лезут в дом. А теперь ещё и дома поплыли. Вроде очевидцы видали 4 плавающих дома и одну баню. Впопад, вы не знаете, что с нашим мэром?Он абсолютно притих. К чему мы придем?Посмотрите на нас, с чем мы остались. Круглыми днями бегаю, добываю гуманитарку. Маму вот приодели.
Мама замечает: «Платье мне нашли, я в нем, будто из дурдома».

— Она мне говорит: куда мне таковое долгое платье с моими белокипенными панталонами. Я отвечаю: мама, ты не на базаре, проснись, — продолжает баба. — На самом деле мы всего пару дней, будто подсмеиваемся. Первые два дня паниковали, рыдали, из угла в угол гонялись. Впоследствии взяли себя в десницы. Ладно мы, молодые, сверимся, в посмотрите, сколько здесь дедов, инвалидов. Даже если выплатят им эти копейки, что они с ними будут делать?Селить их некуда, новостроек нет. Пенсионеры вернутся в важнейшем случае в сарай, если стены останутся.
Из МФЦ падает баба: «Без вариантов, ныне не минем, я на очередности 300-я. Настолько унижаться за 20 тысяч доводится. Бомжей из нас сделали, могли бы хоть сейчас по-человечески с нами обойтись».

Тем временем миновала информация, что в Орске в кратчайшие дни откроют еще один-одинехонек МФЦ в фокусе города.

«Еще и Слуцкий этот…»

Отдаленнее я направилась в школу № 8, где размещен пункт временного проживания для пострадавших от наводнения.

По стезе наслушалась еще историй. Будто, ныне весь Орск говорит всего об одном.

Из продуктового магазина вышла дом – молодая и пожилая женщины с ребятенком. В руках – сумки с водой, йогуртом, печеньем, хлебом. «Сейчас вновь в МФЦ, впоследствии в школу. Вроде на пару дней закупились».

В пиццерии две мамы с ребятенками обсуждают наболевшее: «Кто наших ребятенков будет занимать?Надобно их отвести в администрацию, пусть они их развлекают. А то говорят нам: езжайте в другой город. А кому мы там нужны?».

Разговор на автобусной остановке:

— Не подскажете, будто теперь добраться до 6 микрорайона(залитый)?

— Вроде маршрутку впустили.

— Ага она ужасно ходит. А мне туда надобно.

На калитке школы висит бумажка: «Вода закончилась». Двери и окна учебного заведения увешаны таковским же табличками.

Фото: Ирина Боброва
Двое молокососов рвутся внутрь: «Будто нет воды?Вроде вчера был абсолютный спортзал».

Подходит баба: «У меня мать инвалид, благоверный с инсультом, я его на руках из дома не вынесу. У нас 9-этажный дом, сидим пятые сутки без воды и отопления. Сюда добралась на таксомотор, в маршрутке с черномазой головой зазорно ехать. Миновала информация, что здесь воду дают, может продуктовые наборы есть».

Из школы выходит охранник: «Нет воды, написано же. И провиантов нет, ничего у нас нет».

— Депутат какой-то выступал и ляпнул, что воду и продукты можно взять в 8 школе, вот все сюда и прут, — ворчит дядька. — А нам ничего не привозили. Вы почитаете, кто в случившемся виноват?Я думаю, что руководство. Истина, по телевизору еще грызунов обвинили. Весь мир над нами заливается. Зачем таких у руля держать?Еще и Слуцкий этот… Эх...

Причем тут Слуцкий, дядька не пояснил.

Впопад, в здании школы не всего воды не оказалось, однако и пункта временного размещения. Выяснилось, что у школы два филиала. Пострадавших разметили в ветхом корпусе.

Фото: Ирина Боброва
Ветхое дом школы выглядит неважно: забор перекосился, само помещение требует капитального ремонта.
Перед входом вывеска на красном холсте: «Пункт временного размещения». На крыльце сушится одеяло.

Внутри и извне толпятся постояльцы. В коридоре сотрудницы школы принимают новых посетителей.

— Вы к нам постояльцем?– спрашивают у мужчины лет 40. – Пункт работы, прописка. Вещи есть?

Из штук у новоиспеченного посетителя очутился капельный пакетик. Он велико хромает, заикается, глаз дергается.

У меня тоже проверяют документы, длительно согласовывают мой визит с начальством. Затем заместитель директора школы ведет меня по коридорам. Спрашиваю, когда детвора вернуться в школу. Пожимает плечами: «У нас на этот счет доколе нет информации».

Заходим в кабинет начальных классов. Он под завязку вынужден полудетскими кровати. На них лежат мужчины – молодые, пожилые. Постояльцы отнекиваются от беседы.

«Сижу одна, ловлю мышей»

Направляемся в другой класс. Тут чуть побеспрепятственнее. Кровати стоят на расстоянии дружок от дружка, вместо тумбочек – школьные стулья. За главную в классе 84-летняя баба Шура.

— Меня последнюю выбросили из нашего 9-этажного дома, потому что я не особо ходячая, — кивает на ходунки. – Когда всё началось, во дворе «скорая» стояла, волонтеры вопили в радиорубку: баба, собирайся. А я не пойму, куда собираться. Не слышала про потоп. Впоследствии ко мне поднялись, я им говорю: живая, не утонула еще. Оказалось, что все соседи выехали, а я одна сижу, ловлю мышей. Без посторонней помощи не выбиться. Стала паковать вещи, пуховой плат взяла. Однако доколе собиралась, волонтеры отъехали, не дождались меня. Запоздалее какой-то парень на машине забрал меня и привез сюда. Мне тут важнецки. Я бы до зимы настолько жительствовала: тепло, кормят.
Баба Шура хитро оскаляется: «Я здесь даже возлюбленного заимела. Молодой парень ночью приходил и накрывал меня».

— Настолько это, верно, волонтер?– дивится сотрудница школы.

— Ага, волонтер в штанах, а сверху нагой. Я на самом деле, жуть будто перепугалась. Тут ведь бессчетно странных людей. Вот один-одинехонек недавно заглянул к нам, завидел зеркало, алкал побриться. Мы его прогнали. Капля ли что у него на интеллекте.

Спрашиваю у завуча: «Есть диковинные постояльцы?». Та разводит десницами: «Мы же не выбираем, кого селить. Пьяных сюда не пробелам. Охранник на входе проверяет сумки. Алкая никто не мешает им выпить за пределами школы. Однако тут народ, будто детвора, чуть что заметят, бегут жаловаться».

— На втором этаже маловразумительные граждане живут, — кивает бдительная баба Шура. – Барышня недавно оттуда пристала к нашей двери, стоит смотрит. Тут надобен глаз ага глаз за всеми.
В Орске миновала информация, что народ массово вакцинируется от гепатита А. Мои собеседницы про это не слышали: «Нам всего противовирусные таблетки дали и все».

— Вакцинируют сейчас иное покрывало, завтра до вас дойдут, — информирует завуч.

— Я четыре раза прививалась от гриппа, четыре раза валялась, — вспоминает баба Шура. – Не верю в прививки.

— А я домой хочу, завтра уже поедем, — присоединяется к беседе соседка по горнице. — От нашего дома отошла вода, завтра обещались свет дать.
Идём отдаленнее по коридору.

— Здесь у нас младенческая, — показывает завуч.

В коридоре свалены стулья. За партой, облокотившись, сидит баба в цветном халате.

В раздельной аудитории разместились семьи с ребятенками. На полу лежит прокрывало, на нем разбросаны кубики и воздушные шарики. На шкафу стоят глобусы.

— Домой охота, однако от нас доколе вода не ретировалась, ни газа, ни света в квартире нет, — объясняет 26-летняя мама. — Детки, какие в школе были, почитай все разъехались. Одни в Москву к родичам, у других газ и воду включили.

Фото: Ирина Боброва
Вытекающая горница – узкая, вяще напоминает кабинет преподавателей. Алкая на стене висит учебная доска, значит, здесь проходят уроки. Помещается итого четыре кровати. На одной сидит семейная чета. Баба представляется Валентиной Михайловной.

— Мы жительствуем в многоэтажном доме, может, и не отъехали бы оттуда, однако нас выкурили: воду и свет бойко вырубили, — начинает она рассказ, — Впоследствии орали в рупор, сверкали прожекторами в окно, вводили сирены. Спать невозможно было. Затем подогнали автобус: бойко уезжайте. А куда?Мы прыгнули в свою машине и рванули сюда. Сейчас вода от нашего дома отошла, однако коммуникации не подключили. Благоверный всякий день ездит, проверяет, кругла ли квартира, не обвели ли её. Соседи тоже сидят, сторожат барахло. Говорят, электричество включат после 12 апреля, по часам будут давать. Будто всего газ подключат, мы из школы смотаемся. Что мы койку занимаем, тут есть более бедствующие люд.

— Мыться вам есть где?

— Нас в баню возили. А ныне я в парикмахерскую сходила, возвысила себе надвигаться. Вот, куртку чью-то взяла, думаю, вернуть, она пахнет велико. Верно, длительно где-то валялась, её бедствующим и принесли. Вообще, нас важнецки здесь встретились — тапочки новоиспеченные дали, халат.

Завуч меня торопит: «У вас все?А то у меня еще девал полно».

По холлу пробегает блондинка в фигуре, на рукаве шеврон «МЧС».

— Это психологи, в первые дни у них бессчетно работы было. Люд находились в стрессе, нюнили, — объясняет собеседница. — У меня ведь тоже дом под крышу залило, однако мне плакать некогда…

Доколе мы ходили по школе, я обратила внимание, что где-где отходят навесные потолки, местами потрескалась напольная плитка, деревянные оконные рамы тоже пора на выброс. Видать, что ремонт здесь, скорее, делают своими силами.

— Надобно написать, что школе требуется ремонт, – замечаю я.

— Ага не надобно, — смутилась баба. — Мы стоим на очередности на капремонт. В этом году должны были отремонтировать. Однако впоследствии переключились на другую школу, какая будет в более плачевном состоянии. Значит, мы вторые на очередности. Подождем…

Боюсь, что теперь ждать придется долго…