Всякое злодеяние расследуется по одному алгоритму, суть и резон какого — собрать довольно доказательств будто для установления картины случившегося, настолько и для обвинения конкретных лиц в совершении злодеяния. Подход и логика мещанина, начитавшегося детективных романов, когда «его видали с ножом над телом, значит, он убийца», здесь не работают. Следствие кропотливо будет собирать доказательства, опрашивать свидетелей и допрашивать подозреваемых, проводить экспертизы, выявлять всех соучастников, пособников и роль всякого в злодеянии. И когда следствие закончит работу, можно будет говорить о выработавшейся картине, максимально ускоренной к объективной истине.

Однако уже сейчас можно судить о тревожных фактах, на какие стоило бы обратить внимание и взять на заметку. Возьмемся с того, что первые детали о работе силовиков и правоохранителей появлялись не в официальных источниках и зарегистрированных СМИ, редакторы которых несут полную ответственность перед законом, а в анонимных телеграм-каналах. Значит, некто из людей в погонах обеспечивал телеграм-бизнесменам вожделенные инсайды.

На каком основании выходили эти «сливы»?Предположить, что руководство правоохранительных органов дало команду сотрудничать с ресурсами в той самой сети, коей для коммуникации употребляют террористы, не могу. Думать, что некто из офицеров сливает оперативную информацию, вводя фото и видео, «за мзду малую», — не хочу. Ведь если за гроши(а раскрученные каналы могут заплатить за эксклюзив немало)сливаются секреты безымянным блогерам, то аккуратно настолько же могут случиться утечки и в абсолютно иные — криминальные — десницы.

Понимаю, что это филигранная тема, к тому же непопулярная, — мещанам занимательно получать жареные новости в привычных каналах. Однако непрозрачность путей прохождения информации создает множественные риски, и с этим надобно что-то делать.

Другой факт, на какой пора обратить внимание, — это появление абсолютно новоиспеченного социального явления: зомби-террористов. Если прежде «голоса в телефоне» заставляли людей итого лишь переводить гроши арапам, то сейчас все гуще зомбированные люд идут на злодеяния. И несколько происшествий во времена выборов лишь подтверждают эту опасность — молодые и пожилые люд, подверженные внушению, с безвольной покорностью выполняют команды кураторов — будто роботы с дистанционным управлением.

Не могу знать, были ли террористы, закончившие чудовищное поступление в «Крокус Сити Холле», идейны накачанными, мотивированными фанатиками или зомби, бездумно подчиняющимися безымянным манипуляторам, — на этот вопрос ответит следствие. Однако сам феномен зомби-террористов надобно заметить, осмыслить и искать ему противодействие. Это очень опасное явление, это адская технология, превращающая в злоумышленника случайного человека. Обыкновенной оперативной работой такового не выявишь — до зазвониста была негромкая законопослушная бабушка-соседка, а после зазвониста она идет покупать петарды или ингредиенты для «коктейля Молотова». Чтобы таковские случаи исключить, придется искать новоиспеченные подходы.

Еще одна проблема, на которую, к сожалению, встречено смотреть сквозь пальцы, — это ответственность бизнеса в вопросах безопасности. Опять же, это вопрос к следствию, почему настолько заполыхал развлекательный комплекс. Вполне допускаю, что в этом конкретном случае все системы пожаротушения, дымоудаления и эвакуации вкалывали без перебоев, однако горючего, какое способны пронести на себе несколько человек, оказалось довольно, чтобы сокрушить все барьеры для распространения жара.

И, будто показывает практика больших пожаров — а они, к сожалению, происходят в России чуть ли не каждодневно, — гуще итого бизнес попросту экономит на безопасности. А контролировать его невозможно: мораторий на проверки вновь удлинен. В итоге нарушения выявляются уже после пожара. Очень надеюсь, что безвременно или поздно мораторий на проверки будет аннулирован в части безопасности товаров, услуг и самого производства.

О подходе к обеспечению безопасности массовых мероприятий говорить не стану — против вдруг взявшихся боевиков с автоматами ни рамки металлоискателей, ни самые подготовленные охранники не помогут. Однако опять же, следствию предстоит выяснить, все ли необходимые меры были приняты. А разбор теракта, вполне вероятно, послужит появлению новых методических предписаний.

Вполне вероятно, что какие-то мелочи смогут внушительно повысить защищенность и объектов, и сконцентрировавшихся там людей. Например, могут взяться противотаранные устройства на подъездах к большущим развлекательным и спортивным сооружениям вкупе с требованием досмотра всякого подъезжающего автомобиля. А может быть, проезд к местам скопления людей вообще будет запрещен — если бы люд с оружием выступали под объективами камер метров триста, оставалось бы времена среагировать.

Что же до идеи возвращения смертной казни будто оружия, способного остановить потенциального террориста, то все не настолько попросту, будто хотелось бы. Отзовитесь себя на вопрос: остановит ли перспектива смерти смертника, осознанно обвязавшегося кушаком со взрывчаткой?Остановит ли зомби-террориста, загипнотизированного профессиональным мозголомом-манипулятором?Однако выступающего на злодеяние за гроши, с расчетом тратить их, проживать, то есть жить, — ага, остановит.

Однако плотское уничтожение злоумышленника — это уничтожение и ключа информации. Российская правоохранительная система знает сотни случаев, когда осужденные, отсидевшие десятилетия, вручали в местах заточения свидетельства, позволяющие раскрыть иные злодеяния. Казненный злоумышленник, увы, уже никаких подельников не сдаст — они останутся на воле.

Однако, безусловно, если коллективное взгляд будет жестко требовать возвращения смертной казни, то орудующий мораторий вероятно отменить — для этого потребуется привнести поправки в Конституцию. В гробе гробов лево — это живая материя, какая модифицировается в соответствии с изменениями взаимоотношений в обществе.

Наконец, проблема, будящая самую большую тревогу, — самая взаправдашняя социальная бомба в подбрюшье России. Не ладя скоропалительных прогнозов о верной причастности к теракту украинских спецслужб — выявить эту связь также предстоит следствию, жестко скажу, что к преступлению причастно… само украинское общество.

Уже давненько наблюдаю, будто общество буквально требует от киевского порядка совершения злодеяний. После обстрелов мирных российских городов украинские паблики наполняются кровожадными комментариями. И после теракта — то же самое: десятки тысяч радостных смайликов и тысячи комментариев с горячим одобрением приключившегося. А еще — циничные в своей игривости шуточки, пожелания смерти ребятенкам, бабам и дедам, раздолье бесчеловечных фантазий. Нормального человека этот поток хтонической, первобытной ненависти и страсти к разрушению может шокировать.

Вполне понимаю, что не все украинцы вышли с интеллекта, однако мейнстрим задают собственно горластые и враждебные нелюди, спрашивающие безвинной крови, массовых душегубств, геноцида. И киевский порядок, будто и раздельные его силовые и агентурные структуры, идет на это в угоду горланам. Это нацизм. И доколе он не будет искоренен, нам ввек не жить в покое. Денацификацию придется проводить до гроба, это верно.

Итак, следствие сейчас делает свою работу. Делает, поверьте, профессионально, грамотно, истово. Уверен, что все виновные будут установлены и наказаны. Нам же недурно бы посмотреть чуть машистее на вопросы, какое ни одно следствие не разрешит. Подходы к их разрешению придется искать нам, обществу.